Проводя дни таким образом, Мериэль убедила себя, что сумеет выдержать и не будет сломлена ни телом, ни духом. Пусть граф не обольщается и ищет себе более подходящую любовницу. Но ночами, лежа на постели и бессонно глядя в потолок, девушка думала о том, что барьер, удерживающий ее страх, очень непрочен, и эта мысль приводила в отчаяние.
Прошло несколько дней, и вот на пороге появилась Марджери, держа в руках кучу одежды.
– Лорд Адриан прислал вам платья, – торжественно объявила она, кладя одежду на постель. – Он хочет, чтобы вы переоделись в одно из них и выбросили старое. Вскоре милорд пришлет за вами.
– Моя собственная одежда меня вполне устраивает, – Мериэль смотрела на разноцветную груду с таким выражением, как рассматривала бы гнездо разъяренных диких ос. – Можете отнести все обратно.
Марджери, ошеломленная, взглянула на узницу.
– Ой, нет, не могу. Для нормандца он ведет себя вполне разумно, но не любит, когда его обижают и прекословят, – горничная восхищенно провела рукой по платьям. – Кроме того, они так красивы!
– Тем не менее, они мне не нужны, – видя отчаяние в глазах девушки, Мериэль продолжила: – Не волнуйся, ты не будешь говорить ему об этом. Я это сделаю сама, когда он пошлет за мной.
Марджери открыла было рот, но передумала и ушла, сокрушенно качая головой.
Мериэль разглядывала разноцветную одежду, поджав губы. Как она и предполагала, граф постарался подкупить ее. Но почему ему пришло в голову, что ее можно купить за новое платье? Девушка настолько рассердилась, что всерьез решила выбросить подарки и даже собрала вещи в кучу и понесла к окну. Но затем, все обдумав, решила не выбрасывать хорошую одежду. Такая расточительность – непростительный грех.
Марджери права, платья действительно были восхитительны. К ним прилагались две белые рубашки из тончайшего полотна, одна – с воротом и рукавами, отделанная золотой тесьмой. Накидка из темно-красной шерсти оторочена мехом горностая. Две прозрачные вуали были прекрасным дополнением к золотому обручу, пояс расшит золотыми нитями, ленты соответствовали по цвету с платьями – ярко-голубые, изумрудно-зеленые, ярко-красные. Любой наряд во много раз превосходил самое красивое платье, которое когда-либо было у Мериэль.
Такой гардероб могла иметь либо принцесса, либо шлюха. При этой мысли девушка вновь вздрогнула от отвращения и решила навсегда избавиться от подарков. Но в самый последний момент бережливая, экономная натура одержала верх, погасив гнев. Де Вер бережно перенесла роскошные платья к двери и аккуратно сложила их на полу. Настроение поднялось при виде любопытной Кестрел, забравшейся в кучу платьев и запутавшейся в тонкой вуали.