Гурька подумал, потом сказал нерешительно:
– На середине, говорят, есть водовороты.
– Ха-ха-ха! Испугался! Другие-то плавают!…
Николай поднялся, отряхнул с живота песок и
сказал твердо:
– Ты как хочешь, загорай тут, а я поплыву. Это уже было слишком!
Николай поплывет! А он как же? Махнуть рукой: «Плыви, а я посмотрю?» А на фронте как? Наступление. Река. Товарищи поплыли, а ты, выходит, стой и смотри, как они форсируют водную преграду? Нет, так не пойдет!
Гурька молча пошел за приятелем в воду, а потом поплыл рядом.
– Ну как? – спросил Николай через некоторое время.
– Ничего.
– А ты дыши ровнее. Не поднимай головы
слишком высоко и не переваливай сильно корпус
с боку на бок.
«Тоже мне, учит»,– подумал Гурька и нарочно старался сильнее опираться на воду, высоко держал голову.
Он плыл, то саженками, то на боку, то на спине и, когда остров был совсем уже близко, почувствовал, что ноги тяжелеют, в руках и в пояснице появилась боль. Сначала было стыдно перед Николаем и, чтобы не отстать от него, Гурька напрягал все силы. Потом, стыд сменился страхом.
Подул ветер. Маленькие гребешки, как кружево, покрыли реку, и она теперь казалась не голубой, как прежде, а мутно-серой.
Гурьке хотелось хотя бы на минутку встать на дно, пускай илистое, жидкое, но только бы немного опереться, дать отдохнуть телу. Он сделал усилие, мотнул головой и, как плетьми, замахал руками из последних сил.
Так он плыл еще несколько минут и вдруг почувствовал, что задевает дно.
Слегка шатаясь, Гурька пошел туда, где на песке уже сидел Николай. Он тяжело дышал, и руки у него дрожали.
Гурька сел рядом.
– Ну вот и доплыли,– сказал он и смахнул
с ноги приставшую травинку.
– Да,– выдохнул Николай.
Вдали маленький буксир тащил баржу. Гурька поднялся на ноги, чтобы рассмотреть надпись на борту буксира.
– Да это «Смелый»!– радостно воскликнул
он.– Маленький, а какую баржищу тянет!
Потом все исчезло: и буксир, и река, и город. Ребята видели только небо, необычайное, волнующее. Над самыми головами с глуховатым и в то же гремя звенящим рокотом, напоминающим клекот хищной птицы, клином летели немецкие самолеты.
Что самолеты были именно немецкие, ребята догадались сразу. Город далеко от фронта, и никогда им прежде не приходилось видеть самолеты немцев. Советские самолеты не походили на эти ни шумом моторов, ни силуэтами.
Ударили зенитки. Светлые облачка разрывов возникали и перед ведущим самолетом и внутри строя, но фашисты продолжали лететь, не меняя курса.
Потом клин начал распадаться. Самолеты легли на крыло, и со злым сверлящим воем на город