Эмбер изобразила сочувствие. Она мгновенно начала действовать.
— Там неподалеку есть гостиница… я помню, мы проезжали ее по дороге сюда. Мы там остановимся. Вы должны немедленно лечь в постель, я уверена, что вам это необходимо… О, нет, не возражайте, сэр! — протестующе сказала она, и хотя тон Эмбер не допускал отговорок, он оставался нежным, как у матери, говорящей с больным ребенком. — Я лучше знаю, что надо делать. Так, у меня в сумке есть ястребинка и ромашка, я всегда вожу эти травы с собой. Подождите, я сейчас открою флягу с водой, и вы запьете…
Вскоре они добрались до гостиницы, Эмбер крикнула кучеру остановиться, и огромного роста лакей мистера Дэнжерфилда Большой Джон Уотерман помог хозяину войти. Большой Джон хотел просто перенести хозяина на руках, и, конечно, легко сделал бы это, но тот наотрез отказался. Эмбер суетилась, как курица-наседка со своими цыплятами. Она побежала вперед предупредить владельца гостиницы, чтобы тот приготовил комнату для больного, давала указания Иеремии и Темпесту, какие сундуки надо распаковать, много раз подбегала к Сэмюэлю уверить его в том, что все в порядке и что он скоро поправится. Наконец мистер Дэнжерфилд был водворен наверх, где против его воли уложен в постель.
— Теперь, — заявила Эмбер хозяйке, — вы должны растопить камин, принести мне чайник и бутылки, чтобы я могла приготовить грелки. И еще принесите одеяла. Нэн, открой вон тот сундук и достань оттуда коробку с травами, Иеремия, подай мне книгу с рецептами, она на дне зеленого кожаного сундука. Так, а теперь убирайтесь отсюда. Все, все уходите — мистеру Дэнжерфилду надо отдохнуть…
Эмбер расстегнула на нем одежду, сняла плащ и камзол, наполнила бутылки горячей водой и обложила ими старика, накрыв его одеялами. Эмбер действовала быстро и нежно, весело и заботливо — постороннему показалось бы, что она жена Дэнжерфилда. Сэмюэль просил ее не беспокоиться о нем, просил ехать дальше в Лондон и прислать ему врача. А поскольку у него мог произойти еще один приступ, и, возможно, последний, он просил известить его семью. Эмбер наотрез отказалась.
— Ничего серьезного, мистер Дэнжерфилд, — уговаривала она. — Через несколько дней вы будете в полном порядке, я в этом уверена. И незачем пугать ваших, особенно Леттис, которая собирается рожать.
Леттис была старшей дочерью мистера Дэнжерфилда.
— Пожалуй, да, — неохотно согласился он, — вы правы.
Несмотря на все неудобства, вскоре стало ясно, что ему нравится болеть и пользоваться столь большим вниманием. Несомненно, что прежде ему приходилось проявлять стоицизм, но теперь, вдали от дома и от тех, кто знал его, он мог позволить себе роскошь принимать заботу и ухаживание со стороны прекрасной молодой женщины, которая, казалось, не думает ни о чем, кроме его удобств. Она отказалась даже оставлять его одного ночью из опасения, что приступ может повториться, и спала на сундуке в нескольких футах от него.