На щеках Марти расцвели два ярких пятна.
— Марти, мы не можем больше притворяться. У Коди есть отец. Это не я, и я никогда не смогу им быть.
Марти смотрела, как ее сын нежно обнимает Джо. Коди обхватил ковбоя за шею и крепко к нему прижался. Позже ей придется рассказать сыну обо всем.
Джо словно постарел лет на десять. Легкие морщинки вокруг его глаз стали глубокими, как пересохшие ручьи. Он встал на колени прямо в грязь рядом с ее сыном, поправил его маленькие джинсы и взъерошил волосы.
— Береги маму, слышишь?
Коли кивнул, печально глядя на него своими большими глазами, как будто чувствуя, что это не обычное «до завтра». Марти знала, что это прощание уже навсегда. И это к лучшему, как сказал Джо. Но почему тогда так болит сердце? Почему ее обуревает чувство, близкое к панике? Почему она вдруг засомневалась, что правильно делает, отпуская из своей жизни Джо?
Он медленно поднялся. Марти протянула сыну руку:
— Поехали домой, Коди.
— А разве папа… Джо не поедет с нами?
— В этот раз нет.
— Но…
— Мы поговорим об этом дома. — Тонкие пальцы матери сжались вокруг запястья Кода. А затем ее глаза встретились с глазами Джо.
В последний раз.
Что-то теснило ее грудь, мешая дышать.
Глаза щипало от слез.
— Счастливо, Джо.
Она подождала его ответа. Но он молчал. Марти быстро отвернулась, понимая, что ей надо бежать, прежде чем она потеряет контроль над своими чувствами.
— Ты ведь приедешь на мой день рождения, правда? — раздался тонкий голосок Кода.
— Посмотрим, дружок.
— Пойдем, Кода. — Марти быстро потянула его за собой, почувствовав, как из нее рвутся неудержимые рыдания.
Джо был прав. Коди слишком сильно привязался к этому одинокому ковбою. Так же, как и она сама.
— И давно ты притворяешься?
Марти лежала, опершись на локоть, на двуспальной кровати и смотрела на сына, нервно теребившего пальцами простынку.
Он пожал плечами. Пижама с веселым Винни-Пухом натянулась у него на плечах, как будто он вдруг вырос из нее. Вечерние тени от ночника ложились на лицо мальчика, отчего он казался старше своих неполных шести лет. Скаут лежал у него в ногах, положив морду на лапы.
— Я понимаю, тебе нужен отец, такой, который был бы с нами каждый день, который бы все время занимался с тобой. Такой, как Джо. Но ведь у тебя уже есть отец.
Она не могла прочесть выражение его глаз, скрытых длинными темными ресницами.
— Твой папа очень тебя любит. И действительно Флинт наверняка испытывал в глубине души теплые чувства к своему первенцу, но он не мог переступить через свое раздутое самомнение и показать эту любовь, не мог отбросить свои мечты о победе в чемпионатах, чтобы проводить время с сыном, который должен значить для него больше, чем какая-то дурацкая серебряная пряжка чемпиона.