Одиночество матери нарушала только Мера, возившаяся в стороне со средними детьми. Старшие близнецы носились по двору с детьми остальных обитателей замка — из окна доносился их веселый гомон.
Оторвавшись от работы, Дива залюбовалась на Меру и сыновей. Молодая женщина, почувствовав ее взгляд, подняла глаза и улыбнулась.
— Хочешь таких же? — спросила Дива.
— Да, — призналась Мера.
— Еще родишь, — сказала Дива. — Дети — радость.
— Ты про всех сказала? — вдруг молвила Мера.
— Нет пока. — Дива вздохнула, прислушиваясь к голосам во дворе. — Сам пусть вспомнит…
Мера хотела что-то сказать, но снаружи послышался знакомый уже свист рассекаемого воздуха, сопровождаемый визгом, в котором смешались страх и восхищение — приземление Ящера неизменно вызывало восторг и ужас детворы, которая бежала со всех ног посмотреть на это зрелище.
То, что явился именно Перун, подтвердил громоподобный крик зверя. Обе женщины переглянулись, и Мера встала.
— Пойду к себе, — сказала она. — Не хочу вам мешать!
Дива только счастливо кивнула — Перун вернулся еще раньше, чем обещал, и она считала это добрым знаком.
Коротко попрощавшись с детьми, Мера направилась было прочь, но едва дошла до двери, как та распахнулась, и на пороге возник Перун.
Обе женщины замерли. Сварожича как подменили — с потемневшим лицом, с налитыми кровью глазами, он тяжелым взглядом окинул комнату, и под его взором Мера и Дива отпрянули, а игравшие у очага дети с ревом бросились к матери.
Перун едва сдержался, чтобы не закричать, но вовремя увидел Меру, застывшую перед ним. С трудом совладав с собой, он кивнул ей на дверь, молча приказывая выйти. Княжна шагнула было прочь, но поймала взгляд Дивы и осталась.
— Я сказал, иди отсюда! — вскипел Перун и за локоть вытолкал Меру прочь.
Захлопнув за нею дверь, он повернулся к жене. Дива не смела поднять на него глаз, прижимая к себе заливающихся испуганным плачем детей.
— Это тоже мои? — спросил он требовательно. Дива подняла дрожащее лицо.
— Да, средние, — ответила она тихо, но Перун расслышал.
— Ах, средние… Значит, есть еще и старшие?
— Да, двое… Мальчики…
— А эти где?
Дива не успела ответить — дверь распахнулась, и старшие близнецы ворвались в комнату, очевидно самостоятельно решившие последовать за отцом в покои матери. Им было лет по шести, и уже ясно можно было сказать, что они совершенно не похожи на Перуна. Встретив враждебный взгляд, мальчики попятились, но присутствие матери удержало их на месте.
— Сколько им? — спросил Перун. Его холодный голос заставил вздрогнуть и мать, и детей.
— Шесть… седьмой пошел, — тихо ответила Дива и незаметно кивнула детям, чтобы они уходили. — Я называла их сама — тебя не было… Их зовут…