— Это — предложение?
Может, еще не поздно спрятаться, заползти под ковер? Но под ногами резвится Джош, наверняка не подозревая, какую глупость делает его няня.
Вот тянет за подол и пытается встать.
А вдруг Корт отвергнет ее? Сможет ли она встречаться с ним лицом к лицу, каждый день, пока не кончится лето?
— Я думаю, что мы могли бы удовлетворить друг друга. — Сколько-то секунд он молча смотрел на нее. — Ты знаешь, что я уезжаю через пару месяцев, и все-таки хочешь спать со мной?
Она подняла голову, мысленно проклиная свои пылающие щеки.
— Да, и потом мы распрощаемся до следующей встречи выпускников через десять лет.
— А соседи? Твоя репутация? Должность директора?
Стоит просочиться слушку, что Трейси завела любовную связь, — и прости-прощай работа. Не говоря уже о грязи, которую выльют на ее родных.
— Пока мы будем пользоваться внутренней лестницей и не посвящать в дело никого третьего, никто ничего не будет знать.
— Ты уверена, что не предпочла бы кого-нибудь, от кого можно получить обручальное кольцо, белый заборчик вокруг уютного домика и прочее?
— Заборчик у меня есть, и я уже говорила тебе, что не намерена заводить детей. То есть ни в кольце, ни во всем прочем я не нуждаюсь. — Вспотевшие ладони пришлось вытереть, проведя ими по рубашке.
Прошло несколько долгих, полных напряжения секунд, прежде чем Корт сказал:
— Хорошо.
Ее сердце билось с такой силой, что Трейси стала бояться, как бы у нее не лопнула барабанная перепонка. Что значит «хорошо»?
— Объясни, а? Чуточку побольше!
Он улыбнулся, и в глазах его заплясали чертики.
— Трейси, даже «чуточку побольше» грозит мне разрывом сосудов.
Она прижала левую руку к груди, стараясь совладать со своим дыханием, а правую протянула ему.
— Ну ладно, соглашение достигнуто. — Он поднес руку к своим губам. Ее кожи коснулось сначала его дыхание, затем губы. — И держитесь, мисс Салливен, потому что лето нам предстоит долгое и страшно жаркое.
— Дя-дя-дя.
Корт с трудом оторвался от распухших губ Трейси и наклонился к ребенку у своих ног. Его сын смотрел на него снизу вверх — одна крохотная ручка нашла его штанину, вторая держится за рубашку Трейси.
— Дя-дя-дя.
— Он что, говорит со мной или просто упражняется?
Трейси отняла от него свою руку, уперла ее в бок и вошла в роль учительницы. Как она так перевоплощалась, он не понимал, но в позе и наклоне головы у нее сразу появилось что-то такое, что не оставляло сомнений: она здесь начальник.
— Обычно девятимесячный ребенок узнает отца и уже зовет его.
Он присел и поднял Джоша. Маленький кулачок продолжал держаться за край рубашки Трейси, и, когда Корт выпрямился, этот край пополз вверх.