Джослин сидел в кресле, откинувшись на спинку, скрестив ноги, вспоминая о произошедшем инциденте с пухлой служанкой. Он сожалел, что напугал ее. Но, черт побери, она сама виновата. Ей следовало бы сразу сказать, что она в комнате.
Он долго путешествовал: был в Калифорнии, в Колорадо, Техасе. Он хотел забыть войну, стереть Балаклаву и Скатарское озеро из своей памяти. «Лечение» было успешным, хотя и длительным, на протяжении всего периода пребывания в Америке, но и цена за это «лечение» была немалая. В чрезвычайно неблагоприятной военной обстановке он находился в постоянном напряжении. Нервы были раздражены, чувство опасности стало чуть ли не звериным. Он слышал, как падает каждая капля дождя во время грозы, он чувствовал запах отдаленных костров, он ощущал безмолвное присутствие команчей. Удивительно ли, что он гневно обрушился на ни в чем неповинную служанку?
Из заднего кармана брюк он вытащил, пару никелированных наручников и бросил их на стол. Лавдэй сразу оглянулся, услышав их лязг. Джослин лишь слегка улыбнулся на реакцию камердинера, который скривился при виде этих наручников. Он вытащил из кармана жилета ключ от наручников и мундштук для сигар.
Лавдэй с брезгливостью взял наручники, держа их на расстоянии от себя, и сказал:
— Ваша светлость, может, это сохранить вместе с вашим американским снаряжением?
Ничего не ответив, Джослин продолжал смаковать чай.
— Я заметил, что мистер Тэпл не вернулся с вами, ваша светлость?
Откинувшись на спинку кресла, Джослин скрестил руки на груди и закрыл глаза:
— А, да, мистер Тэпл… Бедный Тэпл поссорился с команчами, когда мы ехали из Техаса в Калифорнию. Я предупреждал его, чтобы он не связывался с ними. Однажды ночью мы вынуждены были остановиться посреди дороги, так как колесо кареты сломалось. Он отошел от дороги слишком далеко и заблудился. Я говорил ему, чтобы не шлялся один…
— Как глупо с его стороны, ваша светлость, — печально проговорил Лавдэй.
— Да, глупо. Но от судьбы не уйдешь. В этот раз, как ни странно, она была справедлива.
Продолжая все еще держать наручники, Лавдэй вытащил конверт из кармана.
— Почта уже разобрана, ваша светлость, и после того как вы отдохнете, она будет принесена вам. Однако это письмо, я думаю, вас заинтересует сейчас же.
Молча взяв конверт, Джослин сел поближе к лампе. Он обратил внимание на пломбу. На ней была воспроизведена гильотина. Нику нравится устрашающая символика…
Виконт сорвал пломбу и стал читать. На отдельном листе к письму прилагался список из пяти имен с адресами. Он почувствовал, что мурашки пробежали по телу. Подобно рабу, который вечно несет свое ярмо, он ощутил кошмар неизбежного, который тяжким грузом лег на его плечи.