за совершенный ею грех. Ее покаянием. А грехом была Мегги. Но после того, как она меня зачала, общая постель с отцом стала ей не нужна. А ведь он был мужчиной в расцвете лет.
Шаннон в молчании покачала головой. Она понимала, как тяжело и унизительно для Брианны говорить об этом. Почти так же, как ей слушать. Хотя по виду не скажешь: на лице Брианны было скорее возмущение, нежели смущение.
– Еще раз извините, – сказала Шаннон. – Но все равно никак не могу понять, зачем два взрослых человека мучились столько лет, вместо того чтобы просто расстаться?
– Здесь Ирландия. И то, о чем я говорю, случилось больше двадцати лет назад. А рассказываю вам все это, чтобы вы поняли, какая печаль и боль царили в нашем доме все годы. Во многом отец сам виноват, не отрицаю. Но все же главную роль в этом отчуждении играла мать. А уж если бы она только заподозрила его в измене, то свела бы его в могилу. И себя, наверное, тоже. Она действует прямо, напролом и не умеет вовремя остановиться или хотя бы чуть-чуть изменить свои принципы.
– Но теперь ей предстоит узнать. Может быть, не нужно этого?
– Нужно, – с необычной для нее твердостью сказала Брианна. – Мы так решили в нашей семье. Ради себя, ради вас. Ради нее самой. Не надо лжи. Как видим, рано или поздно правда пробивается наружу. И чем позже, тем бывает больнее.
– Да, теперь это мне хорошо известно.
– Наша мать может оскорбить вас, Шаннон. Наверняка попытается сделать это.
– У нее ничего не выйдет. Простите за откровенность, но ее чувства и то, как она их захочет выразить, мало что значат для меня.
– Что ж, – Брианна глубоко вздохнула, – возможно, вы правы. – Она помолчала, затем заговорила опять: – Сейчас она в более спокойном состоянии, чем раньше. У нее собственный дом в Эннисе, с ней живет компаньонка, очень милая женщина по имени Лотти, медсестра на пенсии. Появление внука и внучки тоже, надеюсь, растопило немного ее сердце. Хотя она не любит показывать этого.
– Но вы все же ожидаете скандала?
– Не ожидаю, а знаю, что его не миновать. Если бы я могла оградить вас, Шаннон, поверьте, я…
– Не переживайте. Я могу за себя постоять.
Внезапно Брианна улыбнулась. Она подумала в этот момент, что Шаннон – вылитая Мегги. Даже интонации похожи.
– Тогда у меня к вам одна просьба, Шаннон. Что бы наша мать ни говорила и ни делала, пускай это не заставит вас уехать раньше времени. Мы ведь еще так мало были вместе.
– Я собиралась пробыть у вас две или три недели. Не вижу причин, чтобы изменить свои намерения.
– Мне приятно это слышать. А теперь… – Брианна умолкла, прислушиваясь к звуку открывающейся входной двери и раздавшимся вслед за этим голосам. – О, вот они и приехали. Мать и Лотти Салливан.