– Все, дорогой. Делу время, потехе час. Мне пора возвращаться.
– М-м-м… – Рорк приподнялся на локте и буднично произнес: – Надеюсь, ты помнишь, что в восемь вечера у нас ужин в «Палас-отеле». Соберутся директора моих транспортных фирм и их жены.
Ева нахмурилась:
– Разве мне было об этом известно?
– Разумеется.
– Вот те на… А у меня на это время возникло дело.
– Какое?
– Чтение завещания в доме Би Ди Брэнсона.
Рорк вскинул брови:
– Это же не проблема. Я перенесу ужин на восемь тридцать, и мы с тобой сначала поедем к Брэнсону.
– Мы – в данном случае не вариант.
– Мне кажется, мы только что доказали, что мы есть мы.
– Рорк, это не секс, а уголовное дело! Ты же не следователь и не родственник…
– Хорошо. Я не буду заниматься с тобой сексом в доме Брэнсона. Хотя это было бы интересно.
– Перестань! Ты не можешь ни с того ни с сего явиться на чтение чьего-то завещания. Это мероприятие не для всех желающих.
– Я уверен, что у Би Ди найдется уютное местечко, где я смогу тихо подождать свою жену, никому не мешая. Вообще, это не проблема. Насколько я помню, у Брэнсона довольно просторный дом.
– Стало быть, ты с ним знаком?
– Разумеется. Мы ведь конкуренты – правда, не враждующие.
Ева вздохнула:
– Ладно, посмотрим. Если адвокат согласится… И, может, после этого ты мне выскажешь свое мнение о братьях Брэнсон.
– Дорогая, я всегда рад помочь тебе.
– М-да. Это – то, что меня всегда настораживает…
Ева ерзала на заднем сиденье огромного лимузина. Это был явно не тот тип транспорта, который она выбрала бы, находясь на дежурстве. Было что-то декадентское в том, чтобы тащиться в плотном уличном потоке на таком чопорном и неповоротливом, пусть и красивом, автомобиле. К тому же она ехала в дом родственников жертвы убийства как простой коп, который расследовал это убийство, и то обстоятельство, что она прибудет на роскошном, явно не служебном лимузине размером со старинный трамвай, вызывало у нее чувство дискомфорта. Но она не стала говорить Рорку о своих ощущениях: ей не хотелось, чтобы он, как всегда, начал издеваться над ней.
Слава богу, хоть платье не смущало ее: длинное, строгое, черное, довольно простое по покрою, оно годилось для присутствия и на процедуре зачтения завещания, и на званом ужине. Ева сочла платье довольно практичным, постаравшись абстрагироваться от его безумной стоимости. Конечно, к этому платью не пошли бы наплечная кобура или полицейский значок, так что оставалось довольствоваться маленькой вечерней дамской сумочкой.
Когда Ева опять поежилась, Рорк, сидящий рядом с ней, улыбаясь, спросил: