— ..хотя иногда случаются ЧП, — закончил Прутков, затуманиваясь воспоминаниями.
Я решила затуманиться за компанию и представить себе какую-нибудь страшную картину из жизни вирусов. Как назло, в голову лезло только изображение инфузории-туфельки из школьного учебника биологии. Но инфузория, по-моему, никаких ужасов и разрушительных действий сотворить не может. Я затуманилась еще больше и вспомнила подружку инфузории — амебу. Или это не вирусы? Дальше туманиться помешала Клавка:
— Ближе к телу, как говорил Мопассан и товарищ Бендер. Что можете сказать о Викторе?
— А что Виктор? — вернулся в реальность Прутков. — Хороший мужик, надежный; спокойный… Он работал лаборантом в пятой лаборатории. Не весть что, конечно, но ведь он был судим. Я и так удивляюсь, как его к нам в НИИ приняли. Да-а, так вот, работал он в пятой лаборатории. Это… Как бы вам объяснить? Ну, скажем, самая открытая лаборатория. Там занимаются вирусом гриппа и его мутациями. Туда имеют доступ все сотрудники; Четвертая лаборатория уже ограничивает доступ и так далее;
— Понятно, — протянула я, — и чем менее доступна лаборатория, тем серьезнее и опаснее там вирусы. А может сотрудник пятой лаборатории как-нибудь по-хитрому проникнуть, к примеру, в третью?
— Это исключено, — категорично заявил Козюля и, посчитав тему исчерпанной, принялся методично уничтожать уже остывшие пельмени.
Клавка с немым ужасом наблюдала за процессом.
— Козьма Иванович, — не унималась я. — Вы говорили, что в НИИ приходили из милиции…
— Приходили! Они-то и сообщили, что Витька в больнице. Поспрашивали о нем немного и ушли.
Ясно. Менты выполняют необходимые формальности. Но им-то известно гораздо меньше, чем нам.
— Кстати, Виктор две недели назад уволился… — Прутков покончил-таки с пельменями и всем своим видом демонстрировал желание отправиться домой, на любимый диван, и расстаться с нами.
— Как уволился? — опешила Клюквина. — Почему же его жена нам ничего не сказала?
Козюля развел руками, мол, это уже не мое дело. Ладно, с этим разберемся. Сейчас меня волновал еще один вопрос, и я не хотела прощаться с Прутковым, не выяснив все до конца.
— Козьма Иванович, вы не ответили, мог ваш НИИ заинтересовать преступников?
Подумав, Прутков ответил:
— Теоретически, да. Вирусы — это то же бактериологическое оружие. Но практически — очень сложно. Я ведь уже говорил о секретности некоторых лабораторий, об ограничении доступа…
Говорил, говорил, конечно. Но ведь наши ученые такие бедные, денег на науку государство жертвует крайне неохотно, а вот представители криминала готовы поделиться капиталом кое с кем.., из не слишком чистоплотных деятелей от науки.