— Пусть все напишут на бланке Белого дома, — произнес наконец Падильо. Послушал секунд пятнадцать-двадцать, потом добавил: — Вы можете называть это шантажом, но мне нужны гарантии, — на его лице отразилось раздражение, пока он выслушивал очередную тираду собеседника. — Это не мой стиль... Хорошо... Я понимаю... Да, он здесь, — и он протянул трубку Бурмсеру.
Тот послушал секунд пятнадцать, сказал: «Да, сэр», — но попрощаться не успел, потому что на другом конце провода бросили трубку.
Бурмсер повернулся к Падильо.
— Он говорит, что вы действуете в одиночку.
— Совершенно верно.
— А как же он? — Бурмсер кивнул в мою сторону, намекая, что меня не приглашали к участию в разговоре.
Падильо задумчиво посмотрел на меня.
— Мы можем связать его, засунуть в рот кляп и спрятать его в стенном шкафу.
— О Господи, — Бурмсер шагнул к двери. — Ну почему я должен говорить с такими людьми? — взявшись за ручку, он обернулся. — Вы знаете, как найти меня. Падильо.
— Не проводите у телефона слишком много времени.
— Амос Гитнер, — повторил Бурмсер. — Вы думаете, что справитесь с ним?
— Не попробуешь — не узнаешь, — философски заметил Падильо.
— Это точно, — Бурмсер широко улыбнулся. — Полагаю, это относится не только к вам.
Он уже распахнул дверь, когда я остановил его.
— Вы кое-что забыли.
Он вновь обернулся.
— Что?
— Вы забыли положить трубку на телефоне в спальне.
— Чего они от тебя хотят? — спросил я, когда Бурмсер, уходя, хлопнул дверью с такой силой, что наверняка разбудил соседей, живущих тремя этажами ниже.
— Сохранить жизнь клиенту Ванды.
— Они знают, кто он?
— Босс Бурмсера знает. Или говорит, что знает.
— Важная шишка?
Падильо плюхнулся на софу, вытянул ноги.
— Он может стать самым богатым человеком на Земле. Если проживет достаточно долго.
— Значит, важная.
— Ты в курсе событий, которые происходят в некоем государстве, нынче называемом Ллакуа?
Ответил я после короткого раздумья.
— Оно находится где-то в Персидском заливе. Территория, как у штата Делавер. Абсолютная монархия. А нефти там столько, что Кувейт можно считать пересохшей скважиной.
— Так вот, этот парень станет правителем Ллакуа, как только его братец отдаст концы.
— Этот братец — известный гуляка. Я где-то прочел, что в прошлом месяце он попал в катастрофу. Кажется, во Франции.
Падильо кивнул, глядя в потолок.
— Он перевернулся в своем «мазерати» на скорости сто тридцать миль в час. Обгорел, переломал все ребра. Просто чудо, что он до сих пор жив. Наверное, его удерживают на этом свете молитвы подданных. Но по всем медицинским канонам он должен был помереть три недели тому назад.