— Не знаю, кто вы, — разгневался Сальва, — но будьте любезны поставить в известность кого следует, что мы действуем от имени папы и нас ничто не остановит.
И, достав из внутреннего кармана пиджака бумагу с гербом Ватикана, он сунул ее под нос пораженному священнослужителю.
Тут откуда ни возьмись, появились другие духовные лица. Каждый старался поближе протиснуться к Сальва и Мореше, словно к очень важным персонам. В действительности же, признав в них иностранцев, они просто-напросто сгорали от любопытства, щебеча при этом, как стайка воробьев.
— Послушайте, — сказал Сальва, — если вы понимаете французский или английский, я требую провести нас к магистру Ольбришскому или к его секретарю.
Выдвинулся очень пожилой капуцин.
— Его преосвященство в Ченстохове. Паломничество, знаете ли… Но не исключено, что я могу дать нужные вам сведения. Прошу вас, следуйте за мною.
Они прошли за ним в небольшую сумрачную комнату, пахнувшую нафталином, плесенью и кошачьей мочой. Капуцин был круглолиц, с плавными жестами каноника.
— Вас не затруднит говорить погромче? Я немного туговат на ухо, поэтому братья прозвали меня Петрус — ведь камень тоже ничего не слышит, не правда ли?
Сальва, похоже, не обратил внимания на сдержанную веселость священнослужителя.
— Отец мой, — начал он, — речь идет о деле, требующем соблюдения тайны.
— Вы собираетесь говорить со мной о манускрипте, который наш Кашанский уступил его святейшеству, когда тот был еще нашим архиепископом? Кашанский только что звонил мне, и я вас ожидал. Знаете ли, здесь, в Кракове, новости быстро расходятся.
Он беззвучно засмеялся, отчего красные щеки его раздулись, а хитрые глазки утонули в щелочках. Этот плут явно забавлялся, что вконец испортило настроение Сальва.
— Раз уж вы, как кажется, хорошо знакомы с Кашанским, вам не трудно будет объяснить нам, каким образом этот документ попал в Рим?
— О, разумеется… В багаже кардинала, когда после кончины Иоанна Павла I он уехал в Рим на конклав[12]. Магистр Ольбришский полагал, что манускрипт заслуживал того, чтобы занять свое место в библиотеке Ватикана. Это что-то вроде подарка польской церкви Вечному городу.
— А вы разве не знали, что последняя часть манускрипта является фальшивкой? Я хочу сказать: не просто копией, но именно фальшивкой!
Старик встревожился:
— О какой фальшивке вы говорите?
Сальва с помощью Мореше растолковал роль Кашанского в обработке манускрипта, чем сильно удивил капуцина: тот не был специалистом по Средневековью, поэтому имена Басофона и Гамалдона не пробудили в нем ни малейшего интереса.