Уже давно. Несколько часов. Или несколько минут. Затерявшийся вдали голос повторял через ровные промежутки времени: "Зай!
Зай-и-и!.. Подожди! Не спеши!.."
Но Исай знал, что они с женщиной одни в горах. Чтобы немного отвлечься, он вспомнил картинки из словаря, которые видел вчера дома. Храмы, дворцы, сидящие статуи, священные слоны, танцующие под звуки флейты змеи... То справа, то слева на ровной поверхности склона поднимались громады холмов. Словно стадо белых слонов проходило в тумане. Ветер не умолкал ни на минуту. В воздухе летел светящийся пепел.
Вдалеке таяли очертания строения со снежными колоннами, с резной крышей изо льда.
– Какая она, Индия? Вы расскажете мне о ней? В свое время, конечно! У нас еще много времени впереди! Дворцы.., слоны-змеи.., солнце.
Исай рывком поправил рюкзак за плечами.
– Еще немного, мадам, – сказал он.
И в ту же минуту налетел сильный шквал.
Он воткнул ледоруб в снег, чтобы не упасть.
Втянув голову в плечи, он стоял на негнущихся ногах под яростным натиском ветра.
Весь мир низвергся на него водопадом. Ураган обрушился с такой силой, что, казалось, вот-вот оторвет его от земли и унесет в бездонную пропасть. Неожиданно на смену реву разбушевавшейся стихии пришла глубокая, космическая тишина. Потеряв опору, Исай летел в пустоте. Он открыл глаза и увидел, что лежит на снегу. Приятная истома разлилась по всему телу. Не хотелось двигаться. Нахлынувшая волна морозной белизны убаюкивала его. Снова завыл ветер.
Слева поплыло полотно тумана, как корабль с газовыми парусами. За ним другое. Исай поднялся на локте, взял ледоруб. Острие оставило в снегу голубой овальный след. Он поскоблил пальцем снежный наст: это был крепкий лед! А там вдалеке, на кромке видимого мира, та расселина, изумрудного цвета, ведь это трещина в леднике!
– Ледник! – закричал Исай.
Потом вскочил на ноги. Его тихая ноша качнулась за спиной.
– Мы спасены!
К нему приближалась тень.
– У тебя виноградная водка, Зай! Дай мне водки! Я больше не могу! Я выбился из сил!
– Не подходи! – закричал Исай.
– Только одну каплю!
Человек шатался из стороны в сторону, как будто пытался найти равновесие на качающейся доске. Он был белый с головы до ног. Лицо залепили сосульки. Взгляд был неподвижным, вместо рта – кровоточащий провал.
– Сжалься, Зай!
– Я не знаю тебя.
– Я – Марселен.
– Нет.
– Дай! Дай!
– Ничего не осталось. Она все выпила.
Человек повалился в снег, словно ворох тряпья. Он плакал. Он протягивал к нему руки.
– Уйдем отсюда, – сказал Исай, обращаясь к женщине, и зашагал по направлению к трещине. Острием ледоруба он ощупывал лед, с виду гладкий, а на деле изрезанный многочисленными щелями, чуть прикрытыми слабым слоем снега. Снег пружинил у него под ногами. Буря слепила глаза. Он шел наугад по безбрежному полю. «Где я? Никаких ориентиров. Все слилось. Может быть, это снежный мост? Только бы он выдержал! Ледоруб проваливается. Вот! Здесь потверже. Наст держит. Можно проходить. Теперь поворот на юг». Вокруг все было обманчиво и ненадежно: снежные барханы, узкие трещины с почти сомкнутыми краями, неясное сияние ледопадов. В хаосе мраморных обломков открывались лабиринты. Исай остановился, оглянулся назад, смерил взглядом пройденный путь. Черная точка билась в тумане, как муха, застрявшая в сахарном сиропе. Эта частичка жизни упрямо, неуклюжими рывками приближалась к нему. Вскоре у нее появились руки, ноги, голова. Человек шел по верхнему краю трещины. Он истошно кричал: