Чентел в гордом одиночестве восседала за завтраком, держа в руке чашку горячего ароматного чая. Его изысканный вкус благотворно воздействовал на ее болезненное состояние и восстанавливал душевное равновесие. Ни одно из роскошных блюд, которыми был уставлен стол, не радовало ее взгляд. Чентел была бледна так же, как светло-бежевые обои, при виде которых ее обуревала тоска. Конечно, никому из Ковингтонов не пришло бы в голову отделать комнату для завтрака в светло-бежевых и светло-зеленых тонах!
Она сделала глоток чаю и с наслаждением ощутила, как он согревает ее горло. Голова девушки раскалывалась, казалось, что у нее совсем не осталось сил. Она горько усмехнулась: придется поискать другой способ борьбы с ханжеством Сент-Джеймсов, и это будет уже не выпивка, а что-нибудь более безопасное.
Дверь открылась, и Чентел напряглась при мысли, что это граф.
Как она посмотрит ему в лицо при свете дня? Из груди ее вырвался облегченный вздох, когда она увидела, что в комнату вошел не хозяин, а его слуга.
— К вам пришли ваш кузен и ваша тетя, миледи, — объявил дворецкий. — Вы хотите, чтобы я провел их в гостиную?
Чентел тяжело вздохнула — день обещал быть трудным.
— Нет, пригласите их сюда… и распорядитесь, чтобы принесли еще приборы. Тот вежливо поклонился:
— Хорошо, миледи.
— Миледи-миледи! — передразнила его Чентел, обращаясь к своей чашке. — Никакая я не леди!
Я даже не уверена сейчас, что я вообще человек, — и она застонала.
— Чентел, что произошло вчера вечером? — спросил Чед, едва ступив на порог.
Он выглядел, как всегда, безупречно: на нем был бежевый камзол и ярко-голубые панталоны. Если Чентел и была готова когда-нибудь возненавидеть своего любимого кузена, то именно в тот момент. Утонченные манеры и галантность Чеда слишком ярко контрастировали с внешним видом самой Чентел, которой оставалось лишь надеяться, что хоть пуговицы на ее платье застегнуты правильно.
— Ничего не произошло, — промямлила она. — А почему ты спрашиваешь?
— Почему? — вставила свое слово тетя Беатрис, войдя вслед за сыном. — Потому что ты ушла со своего собственного свадебного торжества и не вернулась!
Чед сел рядом с Чентел и продолжал с легкой усмешкой:
— Ты действительно разворошила осиное гнездо! Сначала исчезаешь ты, а вслед за тобой — Сент-Джеймс, тем самым всполошив великосветское общество: все решили, что вы даже не смогли дождаться ночи, чтобы броситься друг другу в объятия.
— Если только вы не успели вступить в интимные отношения еще до венчания, — мрачным тоном предположила тетя Беатрис, усаживаясь в соседнее кресло. — Гости утвердились во мнении, что вы вели себя непристойно.