Теперь она могла только поддерживать его. Она обняла его, продолжая медленно плыть. Корабль начал постепенно отдаляться от них, но она следила за ним почти без сожаления. Этот змей в ее объятиях был гораздо важней любых тайн, которые уносило с собою судно двуногих. Она бережно поддерживала его, изгибая шею, чтобы заглянуть ему в глаза. Вот они замерцали и опять замерли. Ей показалось, будто миновала тысяча жизней. Он вдыхал и впитывал воспоминания своего рода. Она дала ему насытиться воспоминаниями, а потом осторожно обволокла пленника успокаивающими соками, которые позволили тайной памяти отступить назад в глубину, выпуская на первый план воспоминания его коротенькой жизни.
– Помни, – тихо выдохнула она, налагая тем самым на него ответственность за возвращенное наследие предков. – Помни – и будь.
Некоторое время белый змей по-прежнему вяло обвисал в ее кольцах. Но вот по его телу прошла слабая дрожь: он вернулся к настоящему, к собственной жизни. Вот его глаза замерцали, завращались, их взгляды встретились. Он вскинул голову. Она ждала благоговейной признательности, но…
Он смотрел на нее так, словно она была в чем-то перед ним виновата.
– Почему? – требовательно спросил он, застав ее совершенно врасплох. – Почему тебе понадобилось делать это сейчас? Теперь, когда слишком поздно? Я мог спокойно умереть, так и не догадавшись, кем и чем мог бы стать. Почему ты не позволила мне остаться бессмысленным зверем?
Эти слова так потрясли ее, что она попросту выпустила его из объятий. Он негодующе высвободился и стрелой улетел прочь сквозь толщу воды. То ли ему было невыносимо тошно в ее обществе, то ли он попросту удирал – она так и не поняла. Обе вероятности казались равно невыносимыми. Как же так? Возвращенная память должна была наполнить его душу радостным осознанием предназначения. Откуда же это яростное отчаяние?
– Погоди! – крикнула она ему вслед. Но угрюмые, сумеречные глубины уже поглотили белого змея. Неуклюже извиваясь, она последовала было за ним, понимая, что ей не по силам мериться с ним быстротой. – Не может быть, чтобы мы безнадежно опоздали! И потом, мы все равно должны попытаться!
Но слова были бессильны. Доброловище оставалось пустым.
Итак, он бросил ее. Она вновь осталась одна. Нет, она не могла с этим смириться. Неловко двигаясь, она все-таки плыла вперед, широко раскрыв пасть в поисках запаха, отмечавшего след белого змея. Увы, этот запах становился все слабее, пока окончательно не рассеялся. Белый змей был слишком быстр для нее. Вернее, она была слишком медлительной. Куда ей, калеке, за кем-то гоняться!