— Только обязательно поезжай в рабочее время, — попросил он, — тогда наверняка застанешь электрика.
Секретарша съездила на Олькусскую даже два раза, посетила электрика и твердо убедилась в том, что дом под номером восемьдесят шесть — чистая фикция. Взволнованная своим открытием, она позвонила подруге:
— Слушай, надо сказать председателю, что этот Вишневский вообще не существует. А если и существует, то не на Олькусской. Я проверила, там вообще нет такого дома.
Весть молниеносно разнеслась по банку и вызвала всеобщее волнение. Благотворитель, как видно, пожелал остаться неизвестным и сообщил ложный адрес. Кое у кого благородный Вишневский вызвал подозрения.
— Может, следует сообщить в милицию? — спросила секретарша начальника валютного отдела.
Начальник задумался.
— Зачем? Никакого преступления тут нет, каждый имеет право передавать в казну государства что пожелает. Может, он не хочет, чтобы знали родственники? Хотя, с другой стороны, вдруг эти деньги добыты нечестным путем? В любом случае действовать надо осторожно и тактично.
Осторожно и тактично сообщили в милицию о странных дарственных. Так, на всякий случай. Милиция, тоже на всякий случай, занялась ими. И обнаружила, что один раз, в самом начале своей благородной деятельности, Вишневский сообщил другой адрес. Мой...
Моя приятельница знала все подробности происходящего, потому что в свою очередь была приятельницей обеих секретарш. Узнав подробности, я решила, что мой адрес Вишневский сообщил по чистой случайности. Вот если бы только не сущий пустяк — коробка из-под вафель кондитерской фабрики «Ольза» и кузен в Чешине...
Подумав, я решила — милиции надо знать об этом. Не потому, что кузен мог оказаться валютным миллионером — смех! Но здесь, несомненно, была какая-то тайна, и ее надо разгадать. А всем известно, для милиции каждый пустяк может оказаться важным, и не следует решать самому, какая информация ценная, а какая — пустяк. Что ж, пожалуй, скажу.
Участковый принял информацию с благодарностью, но без особой радости.
— Коробку из-под вафель найдешь в любом магазине, — сказал он со вздохом. — И вообще во всем этом деле нет состава преступления. Глупое дело...
Я по-прежнему была очень занята, много работала и решила наконец отдохнуть — собрать друзей на бридж, Павел вывихнул ногу, хромал, и я обещала после бриджа отвезти их с Баськой домой. Закончив игру за полночь, мы все вместе спустились к машине. На ветровом стекле за «дворником» была засунута какая-то бумажка. Я подумала — милицейская квитанция на штраф, и еще удивилась — за что? Ведь машина стоит на специально для этого предназначенном месте. Развернув бумажку, я прочла: «Рябой ездит в Залесье». Накорябано кривыми каракулями, ни подписи, ни даты, лишь непонятная информация о неизвестном Рябом.