Здесь сэр Рассел потерял двух жен. Первая медленно угасла от рака горла, вторая — мать Хьюго — погибла гораздо быстрее, оступившись на самом верху лестницы в центральном зале. (Честно говоря, она была изрядной пьяницей — или стала пьяницей благодаря своему браку со знатной особой; у бедняжки нередко происходили бурные ссоры с мужем, одна из которых окончилась столь печально.) Затем старший единокровный брат Хьюго, сын сэра Рассела, был разорван на куски миной-ловушкой, заложенной боевиками ИРА, когда он служил в Северной Ирландии. Неудивительно, что Замок Брейкен, окутанный мрачными тенями, казалось, нес на себе печальное бремя. И вполне естественно, что сам сэр Рассел представлялся человеком резким и озлобленным. Только тогда, когда мальчики играли за пределами Замка или внизу, у моста, в Хьюго просыпалась жизнь, а юмор и необузданный энтузиазм становились такими заразительными, что сам Том принимался шуметь и веселиться, побуждаемый своим товарищем. Единственным недостатком в их отношениях был решительный отказ Хьюго зайти в лес, несмотря на все уговоры товарища, знавшего, какие потрясающие приключения и открытия ждут их там. Но отец запретил мальчику даже думать о лесе. Намеков о том, что он может безнадежно потеряться, а также о страшных животных, обитавших в чаще, хватило, чтобы отбить у него охоту соваться туда, даже если бы одного приказа сэра Рассела оказалось недостаточно.
Том не знал, как старый друг справится с последней из длинного ряда трагедий, обрушившихся на Брейкен, — неминуемо скорой смертью отца. Будет ли он сломлен горем? Растеряется ли, оставшись без строгого надзора? Или, наоборот, освободится, станет самостоятельным? Это еще предстояло увидеть.
Услышав гул мотора, молодой человек посмотрел вниз, чтобы разглядеть джип, приближавшийся к коттеджу. Его колеса подпрыгивали на неровной, плохо сохранившейся дорожке, кузов вздрагивал, когда машина преодолевала особенно глубокие рытвины. Том увидел Эрика Пимлета сквозь лобовое стекло и помахал ему рукой, но лесник был слишком сосредоточен на дороге, чтобы заметить его жест.
Джип подъехал и остановился возле передней двери. Дважды прозвучал сигнал, вспугнув птицу на соседнем кусте. Она поднялась в воздух с громким жалобным криком, а когда Том повернулся, чтобы спуститься обратно с крыши, он заметил другую птицу, примостившуюся на выступе колокольни.
Сорока изучала его с невозмутимостью исследователя, по-видимому ничуть не напуганная близостью человека Том почувствовал уверенность, что именно она следила за ним раньше, когда он подходил к коттеджу. Что-то жуткое было в ее немигающем взгляде, словно птица вынашивала какие-то мрачные планы по отношению к гостю. Он громко и резко хлопнул в ладоши, надеясь, что птица улетит, — ничего подобного, сорока даже не вздрогнула, продолжая наблюдать. На протяжении нескольких мгновений птица и человек смотрели друг на друга — и Том сдался первым.