– Да вы не волнуйтесь, – ответил Родж.
– Что-о?!
– Не волнуйтесь, говорю. Ответ из Бюро Идентификации в Гааге принесет вам малюсенький, зато приятный сюрприз! А бывшему нашему другу – просто громадный, однако ужасно неприятный. И если он взял некую часть своих сребреников вперед, боюсь, как бы ему не пришлось вернуть их обратно. По крайней мере, искренне надеюсь, что этот аванс из него вытрясут.
Я не верил собственным ушам.
– Э-э… Родж, но они на этом не успокоятся! Есть куча других способов… «Общественная Безопасность», и прочее…
– Ну, за кого вы нас принимаете?! Шеф, я ведь знал, рано или поздно что-нибудь в этом роде произойдет обязательно. И с той секунды, как Дэк объявил о начале по плану «Марди Гра», началось глобальное заметание следов! Однако я почему-то не сказал об этом Биллу, он занимался чем-то другим…
Клифтон пососал свою потухшую сигару и, вынув изо рта, осмотрел:
– Бедолага Корпсмен…
Пенни ахнула и снова упала в обморок.
Наконец наступил решающий день. О Билле мы больше ничего не слышали; судя по спискам пассажиров, он покинул Луну на второй день после неудачного разоблачения. Может, где-нибудь в новостях о нем и упоминали, я не знаю. Кирога тоже ни словом о той пресс-конференции не обмолвился.
Мистер Бонфорт выздоравливал. Появилась надежда, что после выборов он вполне сможет приступить к выполнению обязанностей. Паралич еще давал о себе знать, но скрыть это ничего не стоило. Сразу после выборов Бонфорт отправится в отпуск – это у политиков в обычае – а на борту «Томми», вдали от посторонних глаз, я приведу себя в нормальный вид и полечу домой. У него же тем временем, как следствие напряженной предвыборной кампании, случится легкий удар.
Потом Роджу снова придется заняться разными там «отпечатками пальцев», но теперь это не к спеху.
В день выборов я был счастлив, словно щенок, забравшийся в шкаф для обуви. Работа завершена, остался последний выход – всего-то пара речей-пятиминуток для всеобщей сети: одна, со снисходительной констатацией собственной победы, и другая, где я встречаю поражение мужественно и с достоинством. Все! Записано последнее слово; я схватил Пенни в охапку и расцеловал. Она, похоже, не возражала!
Остался лишь выход на бис – вызывают! Перед расставанием меня, в своей собственной роли, пожелал посмотреть мистер Бонфорт. Я ничего против не имел. Теперь, когда все кончено, можно навестить его без всяких опасений. Изображать Бонфорта перед Бонфортом – ну не комедия ли? Хотя играть я намеревался на полном серьезе – ведь любая подлинная комедия, по сути своей, серьезна.