– Чайку, что ли, апай? – сказал он, обращаясь к Фатхии. – И Нафисе надо дать, она утром не пила.
Пока он возился с самоваром, мальчик выскользнул за дверь, вдруг там послышался шум упавшего ведра и какая-то возня. Кулсубай подбежал к двери, распахнул ее и оцепенел от неожиданности: Нигматулла держал мальчика за горло и говорил ему что-то сквозь стиснутые зубы. За спиной Кулсубая вскрикнула Фатхия. С минуту стоявший столбом Кулсубай очнулся от крика женщины, схватил Нигматуллу за плечи, приподнял и швырнул его на пол.
– Ты что? Совсем стыд потерял? – бешено закричал он.
– У тебя научился! – Нигматулла поднялся с пола, не зная, куда девать душившую его злобу.
Кулсубай схватил его за руки и вывернул их.
– Знаем, что ты за курэзэ! —прошипел, извиваясь, Нигматулла. – Попомнишь у меня! Я тебе за все отплачу, шельма бородатая!
На улице послышался звук колокольчика, и в дом вбежала запыхавшаяся Зульфия.
– Мама, к нам солдаты едут! —закричала она еще с порога.
При слове «солдаты» Кулсубай, вздрогнув, выпустил своего противника, и Нигматулла тотчас скрылся.
В дом вошли управляющий прииском и черноусый урядник в сдвинутой набекрень папахе.
Аркадий Васильевич огляделся, поздоровался и, подойдя к Фатхии, протянул ей сверток:
– На-ко, хозяюшка, здесь гостинцы твоим ребятишкам.
И управляющий улыбнулся, как бы немного смущаясь, стыдясь собственной доброты. Стекла его пенсне незряче блеснули. Видя, что Фатхия не смеет взять подарка, и зная местные нравы, он положил сверток на передние нары и, вынув из кармана конфету в бумажной обертке, протянул ее Гайзулле. Но Гайзулла тоже, как и мать, не двинулся с места, настороженно глядя на управляющего и следя за каждым его движением. Фатхия, прикрыв лицо концом залатанного платка, отвернулась к стене. Управляющий слегка пожал плечами и обернулся к Кулсубаю:
– А ты что здесь делаешь? Родственник?
– Нет, я мальчика лечу… – несмело ответил Кулсубай.
– Ну, тогда, раз посторонний, выйди и посиди во дворе. – Аркадий Васильевич потер руки. – Разговор есть.
Но как только Кулсубай приподнялся, Гайзулла бросился с криком схватил его за руку:
– А-ага-ай, боюсь! Не уходи-и!
– Да что ты, тебя никто не тронет, – успокаивал Кулсубай. Но Гайзулла все теснее прижимался к нему, не сводя с управляющего наполненных слезами глаз.
– Ну, ладно, останься, коли так, – поморщился управляющий. – И ты, хозяюшка, подсаживайся к нам. – Он достал из портфеля бутылку водки и поставил ее рядом с самоваром на старенькой скатерти с красными узорами. – Вы пьем за твоего старика, чтоб земля была ему пухом! Знал я его, хороший был человек, работящий…