— Ты права, — подтвердила Ида, которая сама вознесла тогда страстную молитву небесам, прося Господа о том, чтобы несчастья ее миновали. — Как ты считаешь, что этот огонь может значить? — Она напряженно замерла, предчувствуя, что старая женщина откроет ей какую-то истину.
— Бедное дитя! Ты хочешь знать правду и в то же время боишься ее. Да, для страха есть все основания, но он не должен сковать твою волю, лишить тебя сил и разума.
— Эти слова пугают меня больше, чем огонь в небе.
— Никогда не бойся правды. Зло приносят лишь незнание и невежество. Итак, ты хочешь знать. Ну что ж… То, что ты видела, — это пламя, пожирающее трон Гарольда, а всадник, мчавшийся по небу за огненным хвостом, — новый король, предводитель норманнов, которые покончат с правлением саксов в этих землях.
— Вильгельм Ублюдок, — прошептала Ида.
— Будет гораздо разумнее, если ты станешь называть его как-нибудь иначе, — еле заметно улыбнулась Старая Эдит, и эта легкая улыбка на миг озарила ее лицо той красотой, которую унесли время и жизненные невзгоды. — Скоро он будет твоим королем.
— Но что тогда станется с моим отцом?
— Дни твоего бедного отца сочтены. Но он оставил после себя детей — ив них всегда будет жить его кровь.
— Ты… ты видела его смерть, Эдит?
— Видела. Хотя это не совсем верное слово. У меня нет никаких видений или снов. Я просто говорю то, что чувствую и что считаю правдой. Мысли сами приходят ко мне, слова сами срываются с губ. Иногда эти слова удивляют меня, потому что до того, как произнести их, я думала совсем о другом. Правда сама говорит моими устами. Я не могу этому воспрепятствовать и уже смирилась с этим.
— Но то, что ты сейчас сказала… Мне очень тяжело это слышать. — Ида зябко поежилась и судорожно сжала на груди складки плаща. — Значит, нас ждет большая война?
— Да, это так, и сердце мое полно печали. Когда-то завоевателями были саксы. Они забрали себе все, что могли взять. Теперь пришел их черед быть завоеванными и проститься с тем, что они нажили.
— Но они будут сражаться!
— И погибнут. Божью волю изменить невозможно. Бог позволил саксам владеть благодатными землями. Теперь Бог говорит, что настала очередь других.
— Это значит, что наш народ и все наши обычаи должны умереть?
— Нет, моя девочка, весь народ не умрет. Он изменится. И эта часть пророчества относится и к тебе.
— Ко мне?! — воскликнула Ида и сжала кулаки. Она с трудом подавила внезапно вспыхнувшее желание ударить старуху и потребовать, чтобы та прекратила говорить все эти ужасные вещи. — Но я всего лишь слабая девушка, и как я смогу…