– Почему в наказание?
– Сейчас объясню, дайте договорить. Так вот, тут проходит теплое течение, которое несет наши корабли, словно разлившаяся река, а если на этом самом месте повернуть налево, как сделали наши капитаны, то нас подхватит другое течение – глазом не успеете моргнуть, как оно домчит нас в Новый Свет.
Корабль несся вперед, зарываясь носом в волну, движимый неведомой, но неодолимой силой. Наполненные ветром паруса, казалось, вот-вот сорвутся с мачт.
– А помимо этого течения, здесь дуют пассаты. Эта точка в океане прославила Колумба, это была его тайна. Тайна, да только не ему принадлежит честь ее разгадки. Колумб просто-напросто украл ее у некоего Санчеса де Уэльвы, который в смертный свой час открыл ее. Запомните, сударь, – Алонсо Санчес де Уэльва, заброшенный сюда ураганом, открыл путь в Новый Свет, сам того не зная.
– Может ли такое быть? – поразился Филипп.
– Уэльва оказался здесь в 1485 году, а на следующий год умер. Мой дядя приятельствовал с ним. Уэльва был первым европейцем, ступившим на землю американского континента, – на землю острова Санто-Доминго, как он теперь называется.
– Невероятно! – воскликнули слушатели.
– Колумб всегда умалчивал о том, кто же на самом деле открыл Новый Свет. И господь покарал его за это: некий проходимец по имени Америке Веспуччи добился через посредство своей шлюхи-сестрицы – любовницы Лоренцо Великолепного, чтобы на картах, составленных флорентийскими космографами и присланных герцогу Медичи, Новый Свет именовался «земли Америке» или просто «Америка». Так что сами видите: всесветная слава – это дело случая и везения.
Шестого февраля 1535 года лекарь Перес де ла Муэла разбудил Гуттена:
– Вставайте, сударь. Впереди по курсу – суша. Мы подплываем к Венесуэле.
Полусонный Филипп вышел следом за ним на палубу. Пронзительно кричали чайки, слышался какой-то отдаленный шум. Только что взошедшее солнце озаряло белый песок побережья и сверкающую голубизну моря. На рейде стояли два баркаса, а почти у самой воды виднелось несколько хижин. Не меньше пятисот голых туземцев радостно размахивали руками, приветствуя каравеллы. Среди этой медно-красной толпы особенно выделялись черные камзолы испанцев – их было человек двадцать. До полудня было еще далеко, но солнце нещадно жгло море, корабли и людей.
– Матерь божья, что за пекло! – вздохнул Перес. – Пышет жаром, точно кузнечный горн. В августовский полдень в Севилье и то легче.
Хорхе Спира сошел на берег лишь после того, как выгрузилась вся экспедиция, что заняло полных четыре часа, и за это время нарочные успели добраться до Коро, отстоявшего от берега на две с половиной лиги, и вернуться, привезя с собой представителей местной власти: Спира требовал, чтобы ему воздали все почести, полагающиеся губернатору и капитан-генералу.