– Да, интересует. Только нужна еще пара дней, чтобы люди из финансового отдела приняли решение.
– Можете думать до шести вечера в пятницу. Отправьте свое предложение по почте или пришлите с курьером по этому адресу. – И Ник назвал номер абонентского ящика, которым обычно пользовался. – Мое решение будет напрямую зависеть от того, понравится ли мне цена. Думаю, тебе не следует об этом забывать. Итак, либо я получаю ответ в пятницу, либо наши контакты прекращаются. Счастливо.
– Подождите! Дайте мне номер, по которому я смогу связаться с вами, если вдруг возникнут вопросы, – торопливо проговорил Берентинни.
– Даже и не думай делать этого. Как только ты позвонишь по моему домашнему номеру или оставишь сообщение у меня на автоответчике – автоматически оказываешься вне игры. И никаких повторных попыток.
Ник нажал на рычаг и начал набирать следующий по списку номер.
Через сорок пять минут он положил трубку, поговорив с последним претендентом на злополучные снимки, швырнул телефон на кровать и провел рукой по волосам, откинув их с лица. Сжав ладонями виски, он попытался таким образом унять пульсирующую боль.
Он должен радоваться. Черт возьми, он ликовать должен! Кажется, ему удастся получить деньги, чтобы выручить сестру. Все, что сейчас нужно, – это до пятницы остаться в живых.
Не то чтобы Ник очень боялся наемников Дугласа, хотя эта мысль и рождала внутри его неприятный холодок. Дело в том, что, продав снимки «желтой прессе», он тем самым перечеркнет собственной рукой все, во что верил. Если бы Мо не влипла так серьезно, если бы ей нужно было не так много денег, если бы ей хватило того, что они с Ридом могли сами собрать за короткий срок, если бы не все это, то ни за какие барыши он не подпустил бы журналюг и на расстояние пятидесяти миль к своим фотографиям. Но ситуация, в которой оказалась Мо, была очень серьезной, поэтому даже если ему придется распродать весь свой талант, чтобы вытащить ее из этой истории, он сделает это.
Ник еще сильнее сдавил виски. Господи, ну и денек! За несколько часов он чуть не расстался с жизнью под колесами автомобиля, потом целовался с Дейзи, позже наврал ей и полиции, а теперь вот, как дешевая проститутка, предлагает свой талант каждому, кто способен за него хорошо заплатить.
Да уж, ничего себе денек!
* * *
Когда проблемы особенно одолевали Ника, он начинал боксировать, словно хотел нокаутировать свои неприятности и таким образом избавиться от них. Вот и сейчас он надел боксерские перчатки и принялся лупить по груше, висевшей в углу. Через несколько минут он уже обливался потом. Проглотив таблетку аспирина, Ник умылся холодной водой, натянул на себя футболку и джинсы и отправился на кухню приготовить что-нибудь поесть. После занятий боксом легче на душе не стало, Нарезая овощи, Ник время от времени смотрел туда, где Дейзи поигрывала оружием, сидя на мягком стуле. С тех пор как они уехали из полицейского участка, она не проронила ни слова, и если поначалу эта игра в молчанку была Нику безразлична, то теперь уже начинала раздражать.