Возможно, именно поэтому большинство прекратило свои разговоры, когда в дверях появилась облаченная во все черное брюнетка. Прекрасная как ночь и жестокая как самая разрушительная стихия, как сказал кто-то, из знающих ее. Но даже они были поражены, ибо с последней их встречи двадцати пяти летняя принцесса семьи Морти превратилась в сногсшибательную королеву: ее фигура еще более округлилась, кожа приобрела прекрасный золотистый оттенок, а глаза, давно поражавшие своей зеленью, сейчас казались еще зеленее.
— Давненько тебя не было видно.
Антония повернулась на голос и наткнулась на улыбающееся лицо Майкла Лоренсо (когда-то они вместе учились).
— Здравствуй, Майкл.
— Я знаю о том, что случилось с твоей семьей. Прими мои искренние соболезнования.
— Спасибо.
Тони слегка улыбнулась, хотя эта улыбка и была слегка натянутой — все-таки ей не очень нравилось то, как были сказаны им эти стандартные слова, как будто у нее погибла вся семья, а не только отец.
— Тебе должно быть сейчас очень тяжело.
— Антония сильная, она все переживет.
Оба одновременно обернулись на голос. Перед ними стоял, как всегда хмурый, Густаво Сарес.
— Что-то долго тебя не было видно, Густаво.
— На то были свои причины. — Густаво повернулся к Тони. — Нам нужно поговорить.
— Позже. Сейчас я хочу поприветствовать старых друзей, и познакомится с теми, кого еще не знаю.
— О, тогда я тебе буду просто необходим. Пойдем.
Майкл взял Антонию под руку, и они двинулись вглубь «веселой» толпы. Им вслед был устремлен раздраженный взгляд серых глаз Густаво…
…Этого не может быть. Это не может быть он. Кто угодно, но не он. Ведь он погиб и тому есть несколько свидетелей, в том числе и она. Но вот он стоит перед ней. Тоже лицо, та же улыбка, те же… хотя нет, не те глаза. Эти глаза карие…
* * *
— Тони, позволь представить тебе Доминика Сантеру. Ди, это Антония Морти.
— Здравствуйте.
Доминик пожал руку стоявшей напротив него женщины. О, что это была за женщина! При одном взгляде на такую, захватывает дух. До него доходили слухи о том, что старшая дочь старого Морти прекрасна. Но все эти слухи меркли в сравнении с оригиналом. Он в жизни не видел таких зеленых глаз, цвет которых колебался между изумрудом, малахитом и яркой весенней травой. Эти глаза завораживали. Уже сейчас, стоя посреди нескольких сотен человек, он начинал понимать, что не успокоится, пока не заполучит эту женщину. Уже сейчас он начинал глушить в себе голос своей совести.
Антония же смотрела на него с все возрастающим гневом. Ей весьма не нравился его взгляд. Она слишком хорошо знала, что он означает.