- Так! - зарычал он. - Приветствую! Я - здешний главарь, звать меня Пармен! Это Варя, знакомься.
Варя улыбнулась, причем я увидел край ее языка.
- А это наш идеолог Герман, - главарь указал на герцога, - он, правда, все пропивает, но от этого только сильнее блещут его добродетели.
Варя села на край стола и стала болтать ногами. Она вообще была непосредственная девица.
- Мы пиво пить будем? - спросила она.
Вопрос был в струю, но лица Германа и Пармена вытянулись в стручки.
- Ох, Варя, - простонали они. - Нам же сегодня Москву встречать. Что он про нас подумает.
- А гостя угощать? - изумилась Варя.
- Знаешь, вот у нас послезавтра акция будет, - вспомнил Пармен, - пусть гость приходит, заодно посмотрим его в деле.
- Да! - согласился кривоногий герцог Герман. - А то принимаем всяких предателей, а потом в крепости почем зря сидим.
- А я тоже в крепости сидел, - похвалился я. - Только не в этой, а в Шлиссельбурге.
- За что? - поинтересовалась Варя.
- За что, - махнул рукой я. - Приплели, что я зятю какие-то там земли не так продал, и что на работу не ходил. А на самом деле у нас власть некондиционная, и я хотел довести ее до кондиции.
- До кондиции, - хохотнул Пармен. - Как же, помню. Царица Нюрка тогда правила. Точно?
Вау, думаю, какие в Питере все культурные. Все, что нам историк в школе под строгой тайной рассказывал - все знают. Прямо обидно даже. Неужели у меня теперь нет ничего сокровенного?
- Ну ладно, - говорит Герман, - значит, будешь у нас работать в качестве кондиционера. Это нам сейчас, сам видишь, позарез нужно. Жара. Приходи послезавтра на акцию. В десять утра. Первый раз взносы можешь не приносить.
- А я и не собирался, - сказал я, да и пошел.
Только прошел домиков пять, слышу сзади топот, и Варька меня догоняет.
- Эй! - кричит. - Эй, ты!
Я не отзываюсь.
- Ну, как тебя там!
Я не отзываюсь. Варька забежала вперед, - ноги у нее были пыльные, но сама она вся свежая, как клубника, и что-то было в ней очень справедливое, как будто она дождь за три дня чуяла.
- Ну, короче, ты, короче, чего, не местный?
- Не местный, - сказал я достойно, - сами ми не здешные. А что, собственно?..
- Да у тебя что, уши отсохли? - кричит Варька.
И тут я дотумкал.
- А-а! - кричу. - Земеля! Ура-а!
- Я вэээбще-то питерская, - важно поправилась Варька, - одначе...
- У-у-у! - завопил я в полнейшем восторге и стал Варьку обнимать, правда, осторожно.
И от нее, как и от Катерины, даже в эту жару не пахло подмышками или носками, а пахло неожиданно зимними и темными запахами: не то чем-то цитрусовым, не то просто резким синим ветром.