И Бразд выполнял княжью волю. Он ставил тиунов, ябедьников и мечников на покорм по дворам и велел давать им, пока они стоят, по барану или теленку на неделю, по две куры в день, да еще хлеба, пшена, сыра, меда, гривну за въезд и особо за выезд.
Село замирало: нечего было дать князю, страшен был покорм, потому что самим кормиться было нечем, во дворах не только баранов или телят, но даже кур не оставалось.
Однако находили, несли, давали – все во двор посадника Бразда. Пусть лучше он имеет дело с тиунами, ябедьниками, нежели те начнут ходить со двора во двор.
Впрочем, Бразд утешал людей, говорил, что за все получат они награду сполна – дань на войне, честь от князя, славу на Руси.
Сам же Бразд не мог получить дани от врага, чести от кня-зя, славы на земле своей, о чем не раз и говорил волостелину своему, воеводе Кожеме. Бразд говорил не только об этом, прижимая руки к сердцу и поднимая очи к небу. Он жаловался, что в сие трудное время и ему и волостелину Кожеме одинаково тяжко – дани они не получат, ибо не ходят на брань, чести у князя не дождутся, так как, кроме них, есть множество волостелинов и посадников, и где уж им обоим думать о славе на родной земле!
Понимая все это, Бразд пекся о том, чтобы жизнь волосте-лина была слаще, лучше, и каждый раз, когда приезжал в волость, привозил Кожеме подарок: сотню вевериц, несколько кадей меда, несколько кругов воска, прибавляя к этому еще и мех с кунами, резанами, а когда случалось – динариями или солидами.
Кожема принимал подарки словно неохотно.
– Ладно, – говорил он, – возьму, пожалуй, ибо… – Он наклонял голову поближе к Бразду и таинственно шептал: – ибо должен дать что-либо и князю черниговскому… У него, знаешь, тоже ни добычи на брани, ни чести от князя, ни славы по Руси.
– Да разве ж я не знаю! – усмехался в ответ Бразд. – Для того я и добавил немного динариев.
Волостелин Кожема, разумеется, говорил правду – князю черниговскому он должен был давать много, князь требовал от Кожемы все больше и больше. И Кожема ему давал, как и все волостелины. Конечно, князь черниговский не забывал и Кожему: на шее волостелина висела не серебряная, а золотая гривна, знамена Кожемы – око с тремя чертами и сиянием над ним – все чаще и чаще можно было встретить на полях, в лесах, на землях над Десною.
А Кожема, стремясь ублажить своих посадников, дозволял всем им, в том числе и Бразду, иметь свои знамена.
– Ты какое знамено хочешь иметь? – спросил он у Бразда.
Бразд был доволен и, подумав, сказал, что если уж суждено ему иметь знамено, то он хотел бы иметь месяц под солнцем, потому что, мол, он ходит под волостелином, как месяц под солнцем.