— Мистер Гарднер? — хрипло прошептал сын.
— Да.
— Но он… он отец Челси.
— Да, — повторила она, — это так.
Кент отвалился на спинку дивана, закрыл глаза, все еще сжимая в руке трубку так, что побелели ногти.
Мистер Гарднер, один из самых приятных людей из всех, кого он встречал, мистер Гарднер, с улыбкой на лице желающий им доброго утра в школьном коридоре, человек, который понравился Кенту, как только он его увидел, и из-за того, как он обращается со своими детьми, и из-за того, как — с чужими. Директор школы, которого он увидит в понедельник и в остальные дни до самого конца учебного года. И который вручит ему школьный аттестат.
Отец Челси.
Боже мой, ведь он поцеловал вчера Челси.
Эмоции захлестывали Кента. Его просто трясло, он испытывал настоящий шок. Он открыл глаза и как в тумане сквозь слезы увидел угол потолка.
— Я вчера после игры провожал Челси домой.
— Да, я знаю. Мы виделись с Томом пятнадцать минут назад. Он миг рассказал.
Кент выпрямился.
— Ты встречалась с мистером Гарднером? Ты… то есть он…
— Нет, он для меня ничего не значит, не считая того, то он твой отец. Мы виделись только для того, чтобы обсудить все это, как сообщить нашим семья, кем вы друг другу приходитесь. Только поэтому.
— Значит, он знает обо мне. А ты говорила, что нет.
— Да, извини, Кент. Я ведь никогда не обманываю тебя, но теперь ты понимаешь, почему я так сказала. И я не знала, что ты встречаешься с Челси.
— Между нами ничего не было, понятно? — почти воинственно заявил Кент.
— Да, конечно, — глядя на яблоко, согласилась Моника.
Сын видел, что его слова успокоили мать, хотя и прежде он никогда не давал никакого повода считать себя завзятым гулякой. Он таким не был.
— И давно он обо мне знает? — спросил Кент.
— С того дня, как я записала тебя в школу. Я и понятия не имела, что он там директор, пока не увидела его входящим в кабинет.
— Значит, он и не подозревал о моем существовании?
— Нет.
Кент склонился, пряча лицо в ладонях, так что телефонная трубка взъерошила ему волосы над ухом. Наступила гнетущая тишина. Моника положила яблоко на столик так осторожно, словно и то, и другое было сделано из хрусталя. Она сидела очень прямо, сложив руки на коленях, и смотрела на ту часть ковра, на которую падал солнечный луч. В ее глазах тоже стояли слезы.
Через некоторое время Кент поднял голову.
— Так что же заставило тебя рассказать ему?
— Он тебя узнал и сам спросил.
— Узнал?
— Ты очень на него похож.
— Похож? — Это еще больше потрясло Кента. Моника кивнула, не сводя глаз с ковра.
Все разом нахлынувшие эмоции прорвались в потоке злости, причину которой парень и сам не понимал.