— Я знаю, отец. но не могу вернуть прошлое. За это время произошло слишком многое.
Он плюхнулся в кресло у письменного стола. Его дочь заняла место в кожаном кресле напротив.
— Почему ты пришла? — спросил он сиплым голосом. — Почти два года ты не показывалась! Где ты была все это время?
Она как-то странно улыбнулась. Втайне Мария все еще испытывала к нему любовь, потому что он всегда был хорошим отцом. Но когда она перестала быть маленькой, неопытной девочкой, то поняла: Патрик Кинсберг стал таким влиятельным человеком не только благодаря старанию и способностям. К своему ужасу, она узнала, что за внешним благополучием скрывалось не одно преступление.
— Ты тогда не вернулась с верховой прогулки в горы, — продолжал отец. — Я посылал поисковые отряды, потратил на это много денег и нанял самых дорогих следопытов. Но все было напрасно…
Он замолчал, качая головой. Он все еще не мог поверить, что дочь живая сидит перед ним.
— Но я же передавала тебе послания, и ты не должен был беспокоиться обо мне.
— А где ты была все это время? Может быть, у краснокожих? Об этом можно судить по твоей одежде.
Он выпил виски и тотчас налил себе снова. Его улыбка стала между тем менее напряженной.
— Я живу у индейцев, отец, — сказала она. — Еще и сегодня мне кажется чудом, что я наткнулась на них. Это было приключение, как в сказке. Я спешилась с лошади у родника, и тут на меня напала голодная самка пумы. Может быть, она считала, что жизнь ее детенышей находится в опасности. Как выяснилось позднее, недалеко от того источника как раз находилось ее логово. Я бы, безусловно, погибла, но вдруг откуда-то появился индеец. Он ножом отбивался от пумы и получил довольно тяжелое ранение. По его подсказкам я соорудила носилки-волокушу, которые прикрепила к лошади. Он объяснил мне также, где убежище пумы, а там оказалась пара голодных детенышей. Я достала их, двух пухленьких котят, с которыми можно еще по-настоящему играть. Индеец взял их к себе на носилки. Сам он оказался без лошади. Это был особый выход на охоту, который должен проделать раз в год каждый воин этого племени, чтобы принести жертву богам.
— Это проклятый пережиток! — проворчал, не сдержавшись, Кинсберг, когда его дочь сделала паузу. — Эти идолопоклонники…
Она посмотрела на него, сочувственно улыбаясь.
— Ты, пожалуй, никогда не поймешь, отец, — сказала она, — почему я рассталась с тобой. В то время у меня уже созрело намерение уйти отсюда. И этот случай помог мне его выполнить.
Он мрачно уставился на нее.
— И теперь ты живешь вместе с ними?.