— Бескрайняя земля?
— Да. На западе. Я это знаю. Достаточно почитать Плиния, Плутарха, Д'Айи, Марко Поло, чтобы убедиться в этом. Вы знаете Тосканелли?
Раввин с шейхом покачали головами.
— Он умер три года назад. Это был, безусловно, величайший космограф всех времен и народов. Еще он был врачом. Жил во Флоренции. Тосканелли написал одно письмо, которое мне довелось держать в руках, когда я был в Португалии. Это письмо адресовано кардиналу Фернандо Мартинесу. Копию этого письма мне вручил лично сам Тосканелли. Я запомнил его наизусть. — Прочистив горло, он начал цитировать: — «Фернандо Мартинесу, канонику Лиссабона, Паоло, врач, шлет привет. Мне было приятно узнать, что ты в добром здравии и пользуешься благосклонностью твоего короля, правителя щедрого и великолепного. Поскольку я говорил тебе однажды о морском пути в страну пряностей, более коротком, чем через Гвинею, светлейший король теперь возжелал более подробных сведений по этому вопросу, точнее, некоей демонстрации, воочию показывающей этот путь, чтобы даже малообразованные люди могли при необходимости увидеть его и понять. Насколько мне известно, это можно продемонстрировать с помощью сферы в форме нашего мира, я решил для простоты указать этот путь методом морской карты. Посылаю Его Величеству с оказией сделанную моими руками карту, на которой изображены ваши берега с островами, откуда вам следует отправляться, держа все время курс на запад». — Генуэзец перевел дух и настойчиво повторил: — На запад… Слышали, сеньоры? На запад.
Эзра подавил зевок. Ибн Сарраг ограничился лишь тем, что моргнул.
В трапезной начали появляться монахи.
— Спасены… — шепнул раввин на ухо компаньону. Один из монахов приблизился к моряку.
— Добрый вечер, брат мой. Маленькому Диего стало лучше?
— Да, фра Маркена. Слава Богу!
— Хорошо… Встретимся с вами позже в библиотеке. Моряк благодарно кивнул.
Когда монах отошел, генуэзец объяснил:
— Это отец Антонио Маркена. Монастырский астроном. Он знает, что я прав. И обещал мне помочь. И я уверен, что поможет.
Моряк говорил, не замечая, что его не слушают.
Араб с евреем пристально глядели на севшего за стол напротив человека. На первый взгляд, ничто не отличало его от других монахов, разве что он был блондином и намного моложе остальных.
Сколько ему лет? Двадцать пять? Двадцать восемь? С лицом ангела…
Толедо, тот же день
— Ну вот, Ваше Величество, — подытожил Франсиско Торквемада. — Я вам все рассказал.
Он повернулся к Эрнандо де Талавере в поисках одобрения. Но тот стоял с непроницаемым лицом.
Торквемада скрипнул зубами.