Ну что можно сказать по этому поводу — сама виновата, пенять приходится лишь на себя.
Ребята выполняли свою работу. Они все в униформе с нашивками охранного агентства на груди и на предплечье. «Стронч» — так именовалась их фирма. Жаль немного парня, который сейчас корчится на кушетке. Извини, братишка, но ты мне под ногу подвернулся совсем некстати. Я, действительно, сожалею. Правда-правда, честно-честно, не верите? Правильно делаете.
Не нужно было приставать ко мне, когда я не в духе и настроение у меня бесповоротно испорчено.
Будет просто замечательно, если сейчас вернется начальник караула и объявит мне, что про Охотникову его хозяева ничего никогда не слыхали. И отправят тогда меня прямиком в кутузку. Придется попариться на нарах, в гостях у доблестных стражей правопорядка, но уже не в качестве свидетеля, а в качестве задержанной.
Хорошо еще, что в трезвом виде и с зарегистрированным оружием, а то предстояло бы мне тогда еще долго встречаться с тетей Милой исключительно в казенном заведении. В каком, думаю, объяснять не нужно, вы уже догадались сами.
Но, чу, слышу приближающийся топот «лошадей». Прочь мрачные мысли, Женя. Будем надеяться на счастливый исход. Ведь надежда, как я слышала много раз, умирает последней, и все потому, что маскируется лучше других.
В комнату залетел начальник охраны, а вместе с ним молодой мужчина, скорее всего мой ровесник. Была в нем какая-то изюминка, заставившая меня, человека хладнокровного, вдруг приободриться и вспомнить о женском кокетстве. Теперь я точно знаю, все обойдется. Ведь этот, нельзя сказать чтобы красавчик, но все же довольно привлекательный субъект пришел за мной, чтобы провести через темные страшные лабиринты прямиком к свету. Вот видите, какие вдруг мысли полезли в голову, абсолютно для меня не свойственные. Ну, по крайней мере, возникающие не с первого взгляда на незнакомого мужчину.
— Меня зовут Михаил Григорьевич, — представился он. — Пойдемте со мной, я проведу вас в зал. Анна Петровна как раз сейчас выступает с приветственным словом. Только быстро.
К чему такая спешка, зачем напускать на себя таинственность и загадочность. Проще нужно быть, молодой человек.
— А можно называть вас просто Миша? — поинтересовалась я у моего нового знакомого.
Заметила, как присутствующие в помещении охранники прятали улыбки, поспешно отворачиваясь. Михаил Григорьевич пристальным, изучающим взглядом осмотрел меня с ног до головы. После чего твердо проговорил:
— Нет, нельзя.
— Как скажете, Миша… Ой, простите, Михаил Григорьевич, — постаралась я испортить всю официальность встречи.