Их разговоры теперь велись на самых высоких тонах, но Джин было невозможно переубедить.
— Ради бога, мам, сколько можно меня наказывать?
— Наказывать?! Как ты разговариваешь с матерью! Тебя арестовали, исключили из колледжа, а ты еще качаешь какие-то права! Твое счастье, что такой человек, как Артур Дарнинг, несмотря ни на что, согласен взять тебя на работу.
— Его счастье, что я не подала в суд на его сынка в прошлом году! — Эти слова вырвались у нее непроизвольно, прежде чем она смогла остановиться.
Джин смотрела на нее в совершенном изумлении.
— Как ты смеешь говорить мне такие вещи!
Голос Таны был тихим и печальным, когда она сказала:
— Но это правда, мам.
Джин повернулась к ней спиной, будто не желая ее видеть и слышать.
— Я не хочу выслушивать подобные бредни!
Тана молча вышла из гостиной. Через несколько дней она уехала.
Они с Гарри отдыхали в Кэйп-Код, на вилле его отца — играли в теннис, купались, катались на лодке, ходили в гости к друзьям. Она его совершенно не остерегалась. Между ними установились вполне платонические отношения, во всяком случае со стороны Таны, что было очень удобно для нее. Чувства Гарри были несколько иными, но он тщательно их скрывал. Она послала Шарон несколько писем; Шарон отвечала коротко и маловразумительно — она явно писала второпях. За всю свою жизнь она никогда еще не была так занята — и так счастлива. Ее мать оказалась права: работать волонтером у доктора Мартина Лютера Кинга страшно интересно. Просто удивительно, как изменилась их жизнь всего лишь за один год.
Когда Тана начала учиться в Бостонском университете, ее поразило, как сильно он отличается от «Грин-Хиллз». Обстановка здесь была свободная, люди интересные, с передовыми взглядами. Ей нравилось учиться вместе с юношами. Все время проводились какие-то диспуты. Она успешно занималась по всем избранным ею предметам.
В глубине души Джин гордилась дочерью, хотя теперь они понимали друг друга не так хорошо, как раньше. Она говорила себе, что с годами это пройдет. Сама Джин была занята другим: к весне Энн Дарнинг вновь собралась замуж. Предстояло грандиозное торжество в христианской епископальной церкви, расположенной в Гринвиче, штат Коннектикут, и прием, организованный Джин в доме Артура. Стол в ее кабинете был завален фотографиями, списками приглашенных, счетами от поставщиков. Энн звонила ей по двадцать раз на дню. Могло показаться, что выходит замуж собственная дочь Джин; целых четырнадцать лет она была любовницей и правой рукой Артура и, естественно, привязалась к его детям.