— Это на нее похоже.
— Она считает, что мы с тобой должны обручиться.
— Я — тоже.
— Прекрасно! Устроим двойное торжество!
Нет, Гарри, кроме шуток, ты хочешь пойти?
— Зачем?
В глазах Таны отразилась какая-то непонятная нервозность, и Гарри пытался угадать ее причины. Он знал ее достаточно хорошо, но время от времени она пряталась, будто улитка в раковину, хотя это ей не вполне удавалось.
— Мне не хочется идти одной. Я не люблю их семью и эту избалованную зазнайку Энн. Она уже была замужем, а теперь ее отец, похоже, решил устроить пир на весь мир. Кажется, на этот раз она не промахнулась.
— Что это значит?
— Это значит, что у ее жениха есть баксы. Что же еще?
— Как трогательно! — Гарри возвел очи горе, чем вызвал смех Таны.
— Всегда полезно знать, чем люди дышат, не правда ли? Свадьба состоится в Гринвиче, после окончания семестра.
— На той неделе я собирался полететь в Южную Францию, Тэн, но, если нужно, я отложу отъезд на несколько дней.
— Тебе это не слишком спутает карты?
— Конечно, спутает. — Он сделал уморительную гримасу. — Но для тебя я готов на все.
Гарри галантно поклонился, и она рассмеялась. Он схватил ее за руку и помог забраться на заднее сиденье велосипеда. Ссадив Тану у общежития Бостонского университета, он заторопился уезжать. В тот вечер у него было назначено решающее свидание: он уже «вложил» в девушку четыре обеда в ресторане «21» и теперь считал себя вправе рассчитывать на дивиденды.
— Как ты можешь так говорить! — возмущалась Тана, еле удерживаясь от смеха.
— Какого дьявола! Что мне, угощать ее до скончания века, ничего не имея взамен? Видела бы ты, сколько она поедает бифштексов и омаров! Мой бюджет трещит по всем швам, а эта особа… — Он улыбнулся при воспоминании о ее необъятном бюсте. — Я потом тебе расскажу, чем у нас кончится.
— Не думаю, чтобы мне это было интересно.
— Ах, простите! Это не для ушей невинной девушки… Ну, я поехал. — Он помахал ей рукой и укатил к себе.
В тот вечер Тана написала письмо Шарон и вымыла голову. На другой день они завтракали вместе с Гарри, и тот рассказал ей о постигшей его неудаче с «обжорой», как он ее теперь называл. Она съела свой бифштекс и большую часть его порции, покончила со своими омарами, а потом принялась за его. После обеда она сказала, что чувствует себя неважно и что ей надо идти готовиться к экзаменам. В результате Гарри не имел за свои старания ничего, кроме внушительного ресторанного чека и ночи спокойного, безмятежного сна.
— Все, я завязал с нею, Тэн. Черт побери, в наши дни они стали ушлые, только и смотрят, как бы тебя захомутать.