Я почувствовал, что одержал первую победу, когда, продравшись сквозь кокосовые заросли, увидел перед собой стену и на ней идолов. Признаться, их раскрашенные лица с белыми раковинами во впадинах глаз, космы волос и свисавшее с их плеч тряпье — все выглядело куда как жутко в тусклом свете фонаря. Одного за другим я стащил их вниз и свалил в кучу на крыше погреба, чтобы уничтожить заодно вместе со всем прочим хламом. Затем я выбрал местечко за одним из больших камней у входа, заложил пороху и две динамитные шашки, а в проходе протянул фитиль. После этого я уже напоследок, поглядел на светящийся лик. Он светился, что надо.
— Ну, держись, — сказал я ему. — Теперь ты у меня попался.
Сначала я хотел поджечь фитиль и отправиться восвояси. Непроглядный мрак леса, мерцающие гнилушки и пляска теней, отбрасываемых фонарем, нагоняли на меня тоску, но, поскольку я знал, где висит одна из арф, было как-то досадно, что она не взлетит на воздух вместе со всем прочим. Однако я уже изрядно устал, и больше всего на свете мне хотелось очутиться дома за крепко запертой дверью. Я вылез из погреба и остановился в нерешительности. Где-то далеко внизу шумел прибой, а вокруг меня не шелохнулся ни единый листик. Можно было подумать, что я — единственное живое существо по эту сторону Мыса Горн. И вот, пока я так стоял, раздумывая, чаща точно вдруг пробудилась и наполнилась множеством каких-то едва уловимых звуков. Они были чуть слышны, и в них не было ничего угрожающего — легкий шелест, сухое потрескивание, — но у меня сразу перехватило дыхание и горло стало сухим, как прошлогодняя галета. И, представьте, я боялся вовсе не Кейза, что было бы вполне естественно и понятно. О Кейзе я даже и не подумал. Испугался я, испугался прямо чуть не до колик, только потому, что вспомнил вдруг разные эти басни о дьяволицах и дьяволах в кабаньем обличье. Еще немного — и я припустился бы бежать, однако все же совладал с собой, шагнул вперед и (как дурак) высоко поднял фонарь и огляделся вокруг.
Со стороны поселка, куда уходила тропа, ничего не было видно, но когда я повернулся в другую сторону, то даже сам диву даюсь, как это я устоял на ногах. Оттуда, прямо из зарослей, из этой проклятой чащи, да, оттуда — и прямо на меня — вышла самая что ни на есть настоящая дьяволица, именно такая, какой я ее себе и представлял. Я увидел, как свет фонаря заиграл на ее обнаженных руках, как сверкнули ее глаза, и заорал благим матом, точно мне уже конец пришел.
— Ш! Зачем так кричал! — довольно-таки громким шепотом произнесла дьяволица. — Зачем кричал такой большой голос? Потуши фонарь! Эзе идет.