И длинная очередь тех, кто приходит в эту тесную однокомнатную квартирку в доме у Павелецкого вокзала (в том самом, где гастроном), чтобы посоветоваться с «милой, чуткой, мудрой Еленой Александровной о сугубо личном, деликатном и крайне важном».
Баба Лена вот уже лет двадцать как слыла одной из самых влиятельных и модных столичных гадалок и предсказательниц. Как ей удавалось столько лет держаться на гребне мистического успеха, внук ее Сергей Юрьевич Мещерский только диву давался. Однако среди посетителей Елены Александровны сплошь и рядом попадались люди известнейшие — балерины, музыканты, актеры, певцы, художники. Ей звонили со всех концов бывшего Союза — из Тбилисской духовной академии. Ассоциации ясновидцев Эчмиадзина, Львовского Круга Посвященных, Сербской Лиги Радуги и многих других модных и весьма туманных организаций. Одно время (как раз перед последними выборами) в квартирку на Павелецкой зачастили какие-то юркие бородатые человечки — все вроде какие-то «аналитики», политологи, обозреватели чего-то и при чем-то, секретари-референты исполнительных комитетов каких-то партий и доверенные лица кандидатов в депутаты. И все они жаждали, а точнее, даже пылко алкали немедленных и максимально точных прогнозов, обещаний, категорических ответов новоявленной великой Дельфийской Пифии, увы, потерявшей свой традиционный треножник.
От всего этого утомительного и крайне распущеннопо-литизированного бедлама у милейшей Елены Александровны резко подскочило артериальное давление, и она, по ее горделивому выражению, «недвусмысленно указала политиканам на дверь».
— Я не шарлатанка, — гневалась баба Лена. — Этим молодчикам более подошли бы те, с позволения сказать, колдуны, которые публикуют объявления в газетах, продающихся в электричках: «Приворожу с гарантией. Оплата по конечному результату».
С тех пор она предпочитала давать консультации только избранному кругу лиц — в основном давним и проверенным своим клиентам, в числе которых, как знал Мещерский, была и…
— Марина пишет, что похудела на одиннадцать килограммов, — Елена Александровна вновь вернулась к письму. — За границей сейчас сносно лечат от ожирения. Не хмыкай, пожалуйста. Избыточный вес — проблема всех выдающихся певцов. Это плата за голос. У них всех что-то происходит с диафрагмой. Взгляни хотя бы на Паваротти.
А для певиц эта проблема нередко вообще оборачивается катастрофой. Тем более при таких щекотливых обстоятельствах, как у Марины.
Мещерский оторвался от созерцания заоконного пейзажа и уселся в кресло напротив. Баба Лена уже все уши прожужжала про свою Марину. Правда, совсем уж ничего о Марине Ивановне Зверевой стыдно было бы не знать: