Джесинда дала себе слово быть хозяйкой своей судьбы. Гордость не позволяла ей стать собственностью мужа. Той памятной ночью в Девонширском дворце она поклялась, что никогда не будет принадлежать Рэкфорду. Перед лицом закона и Бога супружеская пара была единым целым, и судьба семьи находилась в руках мужчины, который подавлял волю женщины. Об этом не раз писала в своих эссе мать Джесйнды. Она восставала против таких порядков. Если Джесинда останется только другом Рэкфорда, он будет относиться к ней как к равной. Однако несмотря на доводы разума, девушка чувствовала, как туманится ее голова и дрожь возбуждения пробегает по телу.
Сняв длинные белые перчатки Джесйнды, Рэкфорд стал целовать ее руки. Она чувствовала, что утрачивает контроль над собой. Неужели она снова уступит ему? Впрочем, если будет действовать более разумно, то сумеет сделать так, что и овцы останутся целы, и волки сыты. Ведь после того как Джесинда станет вдовой лорда Драммонда, она сможет завести себе любовника. И на эту роль вполне подходил лорд Рэкфорд. Однако все это могло произойти лишь через много лет…
Джесинда трепетала в объятиях Рэкфорда.
— Хочешь, я снова доставлю тебе наслаждение? — спросил он.
У Джесйнды не было сил ответить «нет», она пылко отвечала на его жадные поцелуи. Рэкфорд воспринял это как согласие и опустился на колени у ее ног. Прислонившись к двери и запрокинув голову, Джесинда погрузила пальцы в густые золотистые волосы Рэкфорда. Приподняв ее юбки, он стал поглаживать ее ноги, медленно продвигаясь от лодыжек к бедрам.
Джесинду бросило в жар, когда Рэкфорд бросил на нее исполненный страсти взгляд. Она ласкала его лицо с точеными чертами. Внезапно он склонил голову и припал губами к ее лобку. Волна возбуждения накатила на Джесинду, и она застонала, почувствовав» что он целует самый сокровенный уголок ее тела. Она была знакома с подобным родом любовных ласк по книжке, которую он прислал ей. Но девушка и представить себе не могла, что они были способны привести ее в состояние неземного блаженства. Чувствуя, как язык Рэкфорда поигрывает с самым чувствительным бутоном ее плоти, Джесин-да таяла от наслаждения.
«О Боже, какой милый, очаровательный… мерзавец», — вцепившись в ручку двери, чтобы не упасть, подумала она. По ее телу разливалась истома, и ей было трудно устоять на ватных ногах.
Она не знала, сколько времени прошло, но вскоре его умелые ласки довели ее до экстаза. Судорога пробежала по телу Джесинды, из груди вырвались сдавленные стоны.
— Билли, Билли, о, Билли… — вцепившись в его плечи, прошептала она прерывающимся голосом.