— Я верю в то же, что и вы, ваша честь, — пробормотал он и, пятясь, выскользнул за дверь.
Стоя перед окаменевшим Арденом, я изучил свое отражение в зеркале и остался доволен увиденным. Пусть Создатель отправил меня в провинцию в наказание, это еще не повод для разболтанности. Малейшее пренебрежение своими обязанностями тут же станет ему известно, и меня либо казнят, либо сошлют в трудовой лагерь.
За пятнадцать лет достичь ранга физиономиста первого класса — незаурядное достижение. Мне не раз случалось проводить тончайшие физиономические расследования. Кто, как не я, разоблачил латробианского волка-оборотня, скрывавшегося в облике шестилетней девочки, когда этот зверь наводнил ужасом поселки под самыми стенами Отличного Города? Кто опознал в полковнике Расука потенциального революционера, отвратив направленный на Создателя удар, когда сам убийца еще не ведал о своем замысле? Многие, в том числе и Драктон Белоу, числили меня лучшим из лучших, и я не собирался разочаровывать их, хотя бы само дело казалось пустяковым, а место преступления — последним захолустьем.
Каждому ясно, что такое расследование полагалось бы поручить свежеиспеченному выпускнику Академии, из тех, что умудряются порезаться собственным скальпелем. Религиозная подоплека этого дела вызывала отчетливый зуд под копчиком. Помнится, однажды я пытался убедить Создателя очистить страну от религии. В Городе она отмерла сама собой, вытесненная преклонением перед Белоу. Преклонение это порождалось тем, что каждый горожанин мечтал хоть в малой мере разделить его всеведение. Однако в провинциях еще били поклоны перед мертвыми идолами. В ответ я услышал: «Пусть дурачатся».
— Это извращение природы! — возразил я.
— Меня это не трогает, — сказал он. — Я сам извращение природы. Религия занимается страхами, чудесами и чудовищами, — Создатель изящным жестом извлек у меня из уха гусиное яйцо, разбил его о край стола, и оттуда выбежал сверчок. — Понимаешь? — спросил он. Тогда-то я и обратил внимание на непрерывную линию его бровей и пучки светлых волос на костяшках пальцев.
Чистая красота наполняла меня, превращая невысказанные мысли в образы, ощущения, ароматы. В зеркале за своим отражением я увидел сад белых роз со шпалерами и вьющимися виноградными лозами, капля за каплей перетекающий в видение Отличного Города. Белый металл шпилей, башни и бастионы освещенные солнцем самых светлых моментов памяти — И Город тоже закружился и растаял, оставив меня в убогой комнатенке «Отеля де Скри».