Между тем, посещения Распутиным императорского дворца почти прекратились, потому что царь под влиянием все более злобных сплетен пришел к благоразумному решению перенести встречи с Григорией Ефимовичем в более нейтральное место. Такое вскоре было найдено, когда Анна Вырубова сняла домик недалеко от Александровского дворца. Так же, как и ее царственная подруга, Анна, как только познакомилась со старцем во дворце великой княгини Милицы, сразу же уверовала в его святость. Всем своим простым сердцем она твердо верила, что Григорий Ефимович — посланник Божий, уполномочен небом охранять благополучие царского дома и защищать от бед императора и его сына. Поэтому с величайшей радостью играла она роль хозяйки в своем доме и способствовала встречам Александры и Григория Ефимовича.
Вскоре императрица выразила желание увидеть семью Распутина и познакомить ее со своими детьми. Эту первую встречу, состоявшуюся в доме Анны, очень мило и непосредственно описывает Матрена Распутина, старшая дочь старца:
«В царском экипаже мы приехали в Царское Село; я помню только, что дрожала, как в лихорадке, когда вошла в дом госпожи Вырубовой. Царицы еще не было, и мы присели на мягкий диван. Гостиная была уютно обставлена, повсюду стояли этажерки с бесчисленными фарфоровыми безделушками, на стенах висели гравюры и фотографии.
Вдруг раздался звонок, и вскоре после этого послышался шелест дамских платьев. Бергин, любимый лакей госпожи Вырубовой, распахнул двери, и в сопровождении дочерей вошла царица. Она приветствовала нас доброй улыбкой, мы в глубоком почтении поцеловали ей руку, потом она села и пригласила нас последовать за ней.
Великие княгини окружили Варю и меня и наперебой начали расспрашивать:
— Сколько тебе лет? Чем ты занимаешься? Как у тебя дела в школе? — интересовались они и при этом говорили так быстро, что мне и моей сестре приходилось прилагать все усилия, чтобы удовлетворить их любопытство.
Царица беседовала с моей матерью и иногда посматривала на меня своими прекрасными, бесконечно печальными глазами. У меня было смутное чувство, будто я должна с ней поговорить, и наконец спросила ее, собрав все свое мужество:
— Матушка (мы называли царицу матушкой, потому что видели в ней мать всей России), скажите, пожалуйста, у Вас много слуг?
Царица, смеясь, ответила:
— Конечно, мое солнышко!»
Подобные встречи императорской семьи с членами семьи Распутина неоднократно повторялись, и вскоре между детьми возникла настоящая дружба.
Но Григорию Ефимовичу тем временем приходилось бороться против некоторых опасных противников: это были все те же ясновидцы и чудотворцы, оказывавшие влияние при дворе и боявшиеся посягательств на свое место. Правда, доктор Бадмаев, самый умный из них, сразу же перешел на сторону Распутина и решительно заключил с ним союз; так же и Иоанн Кронштадтский вынужден был так или иначе оставаться сторонником Распутина, потому что он первым в Петербурге признал в нем святого человека. Получилось бы нехорошо, если бы он, Иоанн, «пророк», заявил, что он ошибся, хотя именно это он сделал бы охотнее всего.