— Если это правда, — воскликнул он, — то виноваты только те, кто намеренно держит народ в неведении! Посмотрите, какое положение в стране! Нет ни больниц, ни школ, но при этом бесчисленное количество трактиров! Нас, крестьян, отравляют водкой! Прежде чем винить простой народ и евреев, вы бы лучше посмотрели на себя! Вы хорошо видите соринку в глазу крестьянина, но не замечаете бревна в собственном!
Подобные речи Распутина привели к тому, что вся реакционная клика, прежде всеми силами поддерживавшая «чудотворца», теперь отвернулась от него и попыталась его столкнуть. При том влиянии, которое имела эта группа, позиция Распутина неизбежно должна была пошатнуться. Григорий Ефимович это отчетливо чувствовал и решил сделать решительный шаг, с помощью которого он надеялся предупредить дальнейшие выпады противников. Он взял в руку посох и отправился в паломничество по святым местам православного христианства: в Киев, Константинополь и Иерусалим. Он мотивировал это тем что злые люди оклеветали его и он чувствует недостаточно сил, чтобы противостоять искушению сатаны; для искупления этой слабости он решил предпринять большое покаянное путешествие.
Это еще более подняло его в глазах императора и особенно императрицы. Александра увидела в этом особое доказательство чистоты и благочестия его убеждений. В этом смысле царица чувствовала то же, что и простые крестьяне из Покровского, когда Григорий Ефимович вернулся из своих первых больших странствий: так же, как деревенские жители прощали «проповеднику из подвала» любой грех и любые излишества после того, как однажды признали его святым, император и императрица склонны были неколебимо верить в старца. «Святой» мог пьянствовать, грешить с женщинами и девушками, все можно было объяснить тем, что каждый благочестивый человек в гораздо большей мере подвергается дьявольским соблазнам. И то, что после продолжительного разврата Распутин снова принялся бичевать свою плоть, казалось, еще больше подтверждало прежнее предположение, и крестьяне, так же, как и императрица, говорили: «Святой одолел дьявола!»
Когда при дворе появились первые сомнительные слухи о личной жизни Распутина, когда царице были представлены неоспоримые доказательства его разврата, все равно не удалось поколебать ее твердое убеждение в святости ее «друга». Когда ей рассказывали, что Григорий целовал ту или иную женщину, она вспоминала о братских поцелуях первых апостолов; а многочисленные сообщения о попойках и кутежах представлялись ей либо «клеветой против святого человека», либо «искушением дьявола», из которого Григорий выйдет победителем.