За стенкой кто-то взволнованно охнул, и Бобби Том нахмурился, вспомнив, что он не один. Эта девчонка была очень забавна в своей непосредственности, вот почему он продержал ее весь день возле себя. Однако всем этим забавам пора положить конец. То, что его возбуждает такая мелкая рыбка, как Грейси, наводит на грустные мысли, что сексопатологи существуют не зря.
Убрав компьютер в дорожную сумку, он принял решение. У него в жизни хватает проблем, и ему не нужны лишние. Первое, что он сделает завтра, — это избавится от Грейси Сноу.
За окнами слышался колокольный звон. Грейси подошла к двери спальни и легонько постучалась.
— Хэллоу, Бобби Том, твой завтрак ждет тебя.
Ответа не последовало.
— Бобби Том?
— Оказывается, ты существуешь, — простонал он. — Я думал, что это всего лишь дурной сон.
— Я заказала завтрак у коридорной, и вот — он на столе.
— Убирайся отсюда.
— Уже семь часов. Нам предстоит двенадцатичасовая дорога. Нам действительно пора ехать.
— У этой комнаты есть балкон, киска. Если ты не оставишь меня в покое, я переброшу тебя через перила.
Она отступилась и вернулась к столу, на котором аппетитно возвышалась горка черничных блинов. Она отщипнула кусочек-другой, но чувствовала себя слишком усталой, чтобы поесть всерьез. Всю ночь напролет Грейси просыпалась от малейшего шума, опасаясь, что Бобби Том сбежит, пока она дремлет.
В восемь часов она позвонила Уиллоу, сообщив ей о намечающемся прогрессе в работе, и снова попыталась разбудить его:
— Бобби Том, ты уже проснулся? На улице совсем рассвело.
Никакого ответа.
Она осторожно приоткрыла дверь, и у нее стало сухо во рту. Он лежал, уткнувшись носом в подушку, едва прикрытый простыней, обмотанной вокруг бедер. Его сильные ноги были раскинуты и казались отлитыми из бронзы. Взгляд Грейси упал на безобразные шрамы, уродующие его правое колено, затем переместился к бедрам. Как жалко, что эта простыня не легла на три дюйма повыше…
Она ощутила зуд в кончиках пальцев, так сильно ей захотелось сорвать с него эту тряпку. Ей не раз приходилось видеть обнаженных мужчин, но их тела были дряблыми от старости. У Бобби Тома, наверное, все не так. Она поежилась и облизнула губы.
Он повернулся на спину, утащив за собой простыню. Густые волосы его разлохматились и слегка вились у висков. На щеке отпечаталась складка подушки.
— Бобби Том, — тихо сказала она.
Он приоткрыл один глаз и хрипло произнес:
— Раздевайся или убирайся.
Она решительно подошла к окну и потянула за шнур портьеры.
— Кто-то слишком ворчлив сегодняшним утром.
Свет солнца наполнил комнату, и он простонал: