– Хорошо, – согласился я. Ничего себе, в таком виде, какой есть. Небритый, в трусах и с пистолетом в руке. Никогда не сплю в пижаме. Она замедляет движения, когда вскакиваешь спросонок.
Костюм для загородной прогулки. Серо-коричневые хлопчатобумажные брюки и оливковая нейлоновая рубашка вполне подойдут, решил я. Когда раздался звонок в дверь, я держал руку, сжимавшую пистолет, в кармане брюк. Никогда не знаешь, что тебя ждет за дверью. Но, посмотрев в «глазок», убедился, что это всего лишь дочь Кибла, как мы и договаривались. Я открыл дверь.
– Мистер Хоукинс? – неуверенно произнесла она, переводя взгляд с меня на тусклую медную табличку, прикрепленную шестью винтами к темной дубовой двери.
– Совершенно верно, – улыбнулся я. – Входите.
Она прошла, а я закрыл дверь, с интересом отметив, что, поднявшись на четвертый этаж, девушка совсем не запыхалась, как большинство моих визитеров. Я специально жил так высоко.
– Я как раз допиваю кофе. Вы не хотите? – предложил я.
– Спасибо, вы очень любезны, но папа просил не тратить времени, он хочет быть на реке пораньше.
Дочь Кибла очень походила на свой портрет, стоявший на столе отца в офисе. Еще не женщина, все еще школьница. Короткие густые темные волосы, наблюдательные карие глаза, довольно кругленькая, но стройная, уверенная в себе недотрога, несколько смущенная тем, что попала утром в квартиру незнакомого мужчины.
Она оглядела гостиную, которую ни она, ни я и ни один человек в мире не назвал бы уютным гнездышком. Мебель, расставленная хозяином, побывала раньше во многих домах, а я не сделал ни малейшей попытки обновить ее. Мой единственный вклад в обстановку состоял из двух рядов полок с книгами и огромного сундука, привезенного с прежней квартиры. Я так и не удосужился распаковать его. Отдернутая занавеска открывала вид на кухню в нише. Даже мимолетный взгляд на буфет, холодильник, раковину и плиту не оставлял сомнений в их возрасте.
Дверь из гостиной вела в спальню, из спальни – в ванную, а из ванной – на пожарную лестницу. Квартиру можно было бы назвать крепостью, хотя не хватало рва с водой и подъемного моста. Я искал ее несколько недель. Хозяин рассвирепел, когда заметил, что я вставил в дверь «глазок». Пришлось заплатить за три месяца вперед: тогда он убедился, что «глазок» мне нужен не для того, чтобы скрываться от его счетов.
Я наблюдал, как дочь Кибла искала в гостиной хоть что-то радующее глаз и огорченно бросила это бесплодное занятие. Маленький шок для ее юной головки. Я мог бы рассказать ей, что прежде жил в отличной квартире, просторной, комфортабельной, в бельэтаже, с балконом, выходившим в маленький скверик. Но та квартира была слишком доступна для незваных гостей. Из нее меня вынесли на носилках.