– А что такое Эерз-Рок? – спросил я.
– Сразу видно англичанина, в Австралии это знает даже ребенок. Это обломок песчаника длиной в две мили и высотой около трети мили, занесенный сюда каким-то глетчером в ледниковый период.
– Он стоит в пустыне, за много миль отсюда, – разъяснил Джик. – Обиталище древних колдунов, которое теперь поганят лучшие представители нашего общества.
– Ты сам там был? – спросил я сухо.
– Нет, – усмехнулся он.
– Не все ли равно? – протянула Сара.
– Он имеет в виду, – пояснил Джик, – наш зазнавшийся друг имеет в виду, что не следует судить о том, чего не видел собственными глазами.
– Но чтобы поверить в остроту зубов акулы, совершенно необязательно быть ею проглоченным, – заметила она. – Можно верить и в то, что видели другие.
– Все зависит, откуда они смотрели.
– Факты – уже не суждения, а суждения – еще не факты, – продекламировал Джик. – Так много лет назад гласил Закон Тодда.
Сара насмешливо глянула на меня:
– У него оттаивает замерзшая память?
– Эмоции – скверная основа для политики, это тоже его слова, – продолжал Джик. – Зависть – корень всех бед… Что еще я забыл?
– Наибольший вред причиняет ложь тех, кто в нее верит.
– Ты весь в этой сентенции, – резюмировал Джик. – Жаль, что ты не умеешь рисовать.
– Сердечно благодарю за откровенность!
Наконец мы добрались до ресторана и съели такой роскошный ужин, что оставалось только снять шляпу перед людьми, которые в городок с тринадцатью тысячами жителей, окруженный сотнями миль пустыни, завозят продукты, одежду и другие товары.
– Алис-Спрингс основан сто лет назад как станция трансавстралийской кабельной связи, – пояснила Сара. – А теперь информацию передают, отражая сигналы от спутников связи.
– Клянусь, что содержание посланий не стоит такой технологии. Подумать только, – продолжал. Джик, – как в небесных сферах выстукивают: «Встретимся в пятницу. Этель».
В ресторане мы узнали, как пройти к картинной галерее «Ярра Артс», то есть до ее местного филиала. Она находилась в торговом пассаже, закрытом для проезда машин. В тусклом свете единственного уличного фонаря мы увидели весь выставленный в витрине товар – два пейзажа, на которых была изображена желто-горячая пустыня.
– Грубо, – заявил Джик, чья палитра тоже не отличалась пастельностью тонов. – А галерея, – продолжал он, – надо полагать, заполнена копиями Альберта Наматджиры местного производства. Туристы покупают их тоннами, на вес.
Мы пошли назад к мотелю, настроенные друг к другу более дружелюбно, чем за все время моего пребывания в Австралии. Возможно, потому, что безграничная пустыня вокруг нас навевала чувство одиночества и беззащитности. Во всяком случае, когда я на прощание поцеловал Сару в щечку, мой поцелуй символизировал не просто мирный пакт, как утром, а еще кое-какие чувства в придачу.