– А как насчет Рауля Милле? – спросил я.
– О Боже! Ты прав…
Мы шли по раскаленной улице, почти не ощушая жары.
– Не знаю, как вы, – вдруг выпалила Сара, – а я сейчас куплю себе бикини и остаток дня проведу в бассейне.
Мы все купили себе купальные принадлежности, досыта наплескались в воде и улеглись на полотенца сохнуть. В тенистом саду стояла тишина. Кроме нас, здесь больше никого не было.
– А что касается той картины с пони и двумя парнями… – обратился я к Саре.
– Она и вправду славная, – повторила она, защищаясь. – Мне она понравилась.
– …так это был Маннинг.
Она резко поднялась и села.
– Почему же ты не сказал мне об этом?
– Я ждал, пока это скажет наш друг Ренбо, но он почему-то промолчал.
– Настоящая или копия? – спросила она.
– Настоящая, – ответил Джик, щуря глаза от солнца, пробивавшегося через пальмовые листья.
– Она, – подтвердил я, – из старых работ. Тот серый пони долго жил у молодого Маннинга, художник десятки раз рисовал его. Он – тот самый пони, которого ты видела в Сиднее на полотне «Перед бурей».
– А вы оба так много знаете… – заметила она, вздыхая и снова ложась.
– А инженеры знают все про гайки и болты, – сказал Джик. – Здесь ленч дают?
Я взглянул на часы. Почти два.
– Пойду узнаю. – Я надел рубашку, натянул штаны на высохшие плавки и нырнул в прохладу вестибюля. Портье сказал, что ленча не бывает. Мы можем купить неподалеку еду на вынос и съесть все в саду.
Выпить? То же самое – купить бутылку на вынос. Автомат с мороженым и пластиковыми стаканчиками за дверью.
Выходя, я посмотрел на автомат. Рядом с ним висела аккуратная табличка: «Мы не купаемся в вашем туалете. Пожалуйста, не писайте в наш бассейн!» Я засмеялся, вернулся к Джику и Саре и объяснил им, как обстоят дела с питанием.
– Пойду, – сказал я. – Что вы хотите?
– Сам решай.
– А пить что будете?
– Чинзано, – заказала Сара, а Джик добавил:
– Только белое сухое.
Я поднял с полотенца ключ от номера и отправился за деньгами – поднялся по лестнице на два этажа и повернул на балкон.
По балкону мне навстречу шел мужчина моего возраста и сложения. И еще я услышал, как сзади кто-то поднимается по лестнице.
У меня не возникло никаких мыслей. Такие же обитатели мотеля. А кто бы еще?
Я совсем не был готов ни к самому нападению, ни к той жестокости, с которой оно было совершено.