— Ты продолжаешь заниматься с Рудольфо?
— Оба лета. Он переехал в деревню, жил в нашем доме и своей суетой свел всех с ума. Такой мнительный! Но зато прекрасный учитель пения. — Эмма подвинула подсвечники на каминной полке, переворошила ноты на столе. Ее глаза беспокойно бегали, пальцы ни на минуту не оставались без движения.
Аласдэр повернулся на скамье у инструмента и пристально посмотрел на девушку.
— Так почему ты хотела меня видеть?
Ее нервные движения сразу прекратились.
— Из-за лошадей, — объявила она. — Я хочу купить двухколесный экипаж и пару лошадей. И еще верховую лошадь. Тетя Хестер решила, что все мои лошади — составная часть имения. — В глазах Эммы запылал знакомый золотистый огонь возмущения.
— Вот старая пройдоха! Неужели она собирается ездить на них всех сразу?
— Как же! — фыркнула Эмма. — Хотела бы я на это посмотреть. Не доедет до порога конюшни — сбросят! Но она считает, что лошади принадлежат имению и должны оставаться там. — Эмма поджала губы и посмотрела за окно в сад.
— А ты не могла бы их потребовать?
— Ты хочешь спросить, не мои ли они? Подарок Неда или что-то в этом роде? Нет. Строго говоря, старая пройдоха права: лошади принадлежат имению. — Эмма помолчала, сцепив пальцы, затем отрывисто продолжала: — Поэтому я решила завести собственную конюшню. — Она повернулась к Аласдэру как будто даже воинственно. — Надеюсь, у тебя нет возражений?
— Нет, почему я должен возражать, — миролюбиво ответил он, предпочитая не замечать ее воинственности и справедливо полагая, что на этот раз она направлена не против него. Если бы в комнате присутствовала тетя Хестер, то воинственность Эммы непременно нашла бы свою цель.
Девушка слегка покраснела и продолжала уже сдержаннее:
— Я хочу, чтобы ты сопровождал меня в Таттерсоллз[2] и помог купить лошадей. Я знаю, что одной мне там появляться не положено.
— Тебе вообще там не положено появляться, — поправил ее Аласдэр, вынимая из кармана лакированную табакерку.
— Почему?
Аласдэр внимательно рассматривал табакерку.
— Потому что, дорогая Эмма, женщины не ходят в Таттерсоллз.
Эмма посмотрела на него озадаченно.
— Но я там была — с Недом и с тобой.
— Милостивый Боже! — без тени улыбки произнес молодой человек. — Мы были такими бесшабашными! Тот раз не в счет.
— Ты надо мной смеешься. — Раньше на такие бессмысленные запреты Аласдэру было ровным счетом наплевать. Неужели три года его так изменили?
— Вовсе нет, — живо перебил ее он. Но Эмма читала Аласдэра как раскрытую книгу, и от нее не укрылся смешливый огонек в его глазах.
— Не дури, — примирительно сказала она. — Конечно, женщина, покупающая себе лошадей, — дело необычное, но не смертельное нарушение традиций. Естественно, если у нее достойный сопровождающий. А кто лучше подходит для этой роли, чем опекун?