Глаза Бруно улыбались, потом он посмотрел на Валерию и опять на меня.
– Мы поговорим подробно обо всем утром, – сказала Валерия, ласково коснувшись губами лба Бруно. – Сегодня такой длинный день, и, я думаю, сейчас ему следовало бы отдохнуть. Идите ужинать, Дэвид. Что вы делаете вечером?
Я был рад, что стоял спиной к свету и мне не надо было встречаться с ней взглядом.
– Я хотел бы отправиться на ночную рыбалку, если не будет других поручений.
– Зайдите около половины одиннадцатого, перед тем как я пойду спать, – сказала она. – Я тут одна провожу время. Думаю, отец к этому времени будет спать, поэтому постарайтесь не шуметь.
– Он понял, что я ему очень признателен?
– Не в признательности дело. Вы же будете помогать ему. Он беспокоится о своих записках.
– Передайте ему, чтобы он больше не беспокоился.
В эти минуты, стоя возле перил веранды, я осознал, что в следующий раз увижу ее, когда уже все кончится.
Я взял ее за руку:
– Я люблю вас, Валерия.
– Какое счастье! Вы сказали это. Я тоже люблю вас!
Я оставил ее и пошел вдоль веранды к каменным ступеням, ведущим в сад.
Из своей комнаты появилась Лаура.
– Дэвид, что-то случилось с машиной, – сказал она, подходя ко мне. – Не могу понять, в чем дело. Стартер не работает. Не взглянули бы вы на него? У меня завтра утром важная встреча в Милане.
У тебя не будет встреч ни завтра…, и никогда больше.
Ее лицо было белым, словно вырезанным из мрамора, а глаза лихорадочно блестели.
– Хорошо.
– Вы попытаетесь починить?
– Да.
– Если бы я могла быть уверена в том, что автомобиль будет в порядке к завтрашнему утру.
– Я постараюсь.
Она посмотрела на меня долгим, тяжелым взглядом и вернулась в свою комнату.
Было восемь тридцать пять. Из двери гаража я увидел Марию, которая шла по дорожке к воротам. Я следил за тем, как тяжело и медленно она уходила по дороге, до тех пор, пока совсем не скрылась с глаз. У меня оставалось только двадцать пять минут. В заднем кармане брюк лежал револьвер, под рубашкой – мешок с песком. Я был спокоен, только осталось болезненное чувство напряжения в области желудка, которое с утра мучило меня.
Я бросил взгляд в сторону виллы. Лаура шла по веранде, направляясь в гараж.
Я взял инструменты и пошел обратно к машине. Когда она вошла в гараж, я делал вид, что усиленно ищу неисправность.
– В чем дело? Ты нашел неисправность? – спросила она, остановившись в дверях.
Я повернулся.
Она стояла в свете заходящего солнца, почти так же, как тогда, в траттории Пьеро, и мне были видны очертания ее стройных ног и бедер под юбкой.
На ней было жемчужное ожерелье, и снова я почувствовал, как легкая дрожь триумфа проскочила по моему позвоночнику, – это был следующий этап моего плана. Но я едва не забыл об ожерелье, вот где я мог совершить ошибку, я спустился бы в ангар без ожерелья, а значит, не было бы мотива у Беллини.