– Ты считаешь, что было бы актом милосердия, если бы я случайно поскользнулся и упал? Зачем говорить о том, чего не может случиться?
– Но, дорогой, почему ты так туп? Бывают же несчастные случаи?
Я задержал дыхание. Пришло время ответить таким же ударом.
– Это будет убийством, Лаура.
Ее пальцы скользнули вдоль моей руки.
– Дэвид, не выдумывай! Конечно же нет. Если твоя совесть так строптива, назови это милосердием избавления. Если конь сломал ногу, его пристреливают, не правда ли?
– Хотел бы я видеть лицо судьи, когда он услышит твой аргумент!
– Судьи? При чем тут судья?
– Это было бы убийством, Лаура, – заявил я твердо. – Неужели ты этого не понимаешь?
– Какое имеет значение, как это назвать? – повысила голос она. – Кто узнал бы? Большинство мужчин даже не задумались бы. Триста миллионов – это обеспеченная жизнь, и, кроме того, дорогой, не будет ли это лучше и для Бруно, для него это избавление от страданий.
– Обеспеченная жизнь? А если кто-то докопается до истины? Спасут ли деньги тебя от обвинения соучастницы убийства? Я убежден, что триста миллионов не оплатили бы подобные счета!
– Не запугивай меня! Никто ничего не узнает. Это был бы несчастный случай.
Я щелкнул выключателем, яркий свет осветил комнату. Я посмотрел на нее.
Лаура, глядя прямо мне в лицо невинными глазами, заморгала. Легкая улыбка играла на ее чувственных, ярких губах, руки сложены на груди, красновато-медные волосы в беспорядке рассыпались по подушке.
– Зачем ты включил свет? – жалобно спросила она.
– Послушай! – резко сказал я. – Мотив налицо! Отличный мотив! Полицейским достаточно будет увидеть эту комнату, и у них не будет ни тени сомнения, что мы любовники. И не обманывайся насчет Марии и сестры Флеминг, они нас подозревают и своего шанса не упустят.
– Дэвид, не кричи! – Лаура подняла руку и прикрыла глаза от света. – Пожалуйста, выключи свет.
– Нет! Я не знаю, как ты заговоришь, если случится так, как ты предлагаешь, – а я надеюсь, что не случится, – но если ты говорила серьезно, то мы немедленно с тобой должны расстаться. А теперь скажи – ты говорила серьезно?
– Почему ты так расстроился, Дэвид? Кстати, о чем мы говорили?
– Ты предлагала мне убить Бруно. Ты это говорила.
Она нахмурилась:
– Не называй это убийством, дорогой. Если ты его уронишь… Так ведь он и сейчас почти что труп.
Я соскочил с кровати и накинул халат.
– Ты серьезно об этом думаешь?
– Конечно нет. Я тебя искушала. – Она села на постели, глядя на меня. – Это всего лишь искушение, дорогой. Я встретила тебя, и так сильно захотелось свободы и, кроме того, триста миллионов лир, но не думаю, чтобы я была серьезна. Конечно, если ты будешь уговаривать меня и скажешь, что готов уронить его, не думаю, что стала бы тебя отговаривать!