— Нельзя одну оставить… Это ж надо, так упиться с кувшинчика кофе с медовухой.
Как сквозь сон Орланде вспомнилось: вливающийся внутрь сладкий напиток, блаженное головокружение, чьи-то руки, несущие ее куда-то…
И тут ужас пронзил ее. Она вспомнила рассказы своих подруг, послушниц и монахинь (в обитель попадали самыми разными путями, и не всегда путями праведными). Повествования о том, что может случиться с девушкой, решившейся в одиночестве предаться винопитию в трактире или ином злачном месте.
Торопливо стала ощупывать свою одежду.
— Спохватилась! — услышала насмешливый комментарий сестры. — О чем только думала, когда пила? Да успокойся, ничего такого с тобой не случилось. Скажи спасибо князю Адхарру. У туарегов женщин уважают, не то что в некоторых просвещенных государствах.
Орланда привстала и, сморщившись, провела рукой по ломящему затылку.
— На, попей, полегчает. — У ее рта появилась чарка с острым рассолом.
И в самом деле, боль отпустила и девушка смогла сесть на койке.
— И с чего ты такое учудила? — продолжала комментировать ее опрометчивый поступок сестра. — Или у вас в этой вашей обители все такие: чуть что, так сразу напиваться и развлекаться? Не зря говорят, запретный плод сладок. Это все от безделья. Зарылись у себя там, словно кроты…
Скверное самочувствие и раздражение выплеснулось наружу. Орланда решительно вскочила. Пусть это ее сестра, пускай спасла ей жизнь и честь, но считать ее никчемной дурой она никому не позволит!
— Сама ты крот! Если хочешь знать, после принятия пострига я собиралась поехать в Персию просвещать огнепоклонников.
Рассмеявшись, Орландина помотала головой.
— Нехорошо смеяться над верой, даже над чужой, — тихо пробормотала девушка, опустив глаза.
— Ой, извини, сестренка, я просто представила, что с тобой было бы…
— Пострадать во имя веры… — начала было Орланда.
Амазонка фыркнула и вновь рассмеялась.
— Пострадать? Если бы у тебя что-то и пострадало, так это то, что ты так боишься потерять. — И объяснила слегка запунцовевшей Орланде: — Определили бы тебя в гарем к какому-нибудь сатрапу, и рожала бы ты ему детишек. Уж я их порядки знаю, была там, как-никак.
— Ты была в Персии? — недоверчиво протянула послушница.
— Ну да, в Экбатанах. Вместе с матерью. Про шаха Каббаса и его наемников слышала?
Глаза Орланды округлились в изумлении.
— Ты была среди «Десяти славных тысяч»? Ты сражалась в том великом походе? Но ведь…
— Да не сражалась я, — пояснила воительница. — Меня матушка с собой взяла, ведь считалось, что поход будет легким. Кто ж знал, что этот идиот проср… проиграет трон?