— Я тебе щас его в задницу вобью! — испуганно заорал один нападавший.
Тыбинь, выплюнув свисток, висевший на веревочке на его толстой шее, закрываясь левой рукой, ударил с разбегу плечом и головой, и одновременно — монтировкой внизу, по колену.
Хруст, громкий вой и падение тела обозначили его успех.
Дальше он только успевал вертеться, отмахиваясь, и раз за разом попадая стальным «припасом» по конечностям противников. Он не старался дотянуться до голов и туловищ, так как сам был короткорук.
Однако удар трехкилограммовой железякой по руке выводит неподготовленного человека из строя так же эффективно, как и по голове.
Невероятно проворный, защищенный толстым ватником и шапкой-ушанкой, Старый бился, как средневековый воин в пропитанных солевым раствором полотняных доспехах. Сержанты же притащили с собой свои казенные дубинки, не пробивавшие ватник со спины и боков. Правда, один удар сбил с головы Тыбиня шапку.
Позабытый у обочины Багетдинов, придя в себя, перевернулся набок, достал пистолет и трижды выпалил в звездное морозное небо. Нападавшие молча сыпанули по сторонам, подхватив покалеченного первым ударом монтировки товарища. Вскоре топот ног их стих и слышно стало лишь утомленное сопение Тыбиня, искавшего в потемках шапку, да стоны раненого опера.
— Слышь…, — слабо позвал Багетдинов. — Ты кто?
— Водитель с автобазы. — буркнул Тыбинь. — А ты кто?
— Дед Пихто! — злобно отозвался опер и заскулил от боли.
Голову ему разнесли крепко.
— Ты никого… из этих… не узнал? — жалобно спросил Багет, пересилив страдания.
— Я их пометил всех… вот этим инструментом! Сам завтра узнаешь. — успокоительно сказал Старый, отдуваясь, подходя к оперу. — Ну, тебе неотложку вызывать, или как?
— Я где?.. — жалобно спросил Багет.
Его неожиданно вырвало на снег обочины.
— Да здесь ты… на Достоевского. У тебя, видать, сотрясение…
— Догадливый, черт… Посмотрел бы я, что у тебя было бы, если так звезданут… Не видишь там… башка-то целая? Не вытекли мозги-то?
— А они есть? — ухмыльнулся Тыбинь.
— Повыступай мне… Вон… напротив… железнодорожная больница… Постучи туда, скажи — сотрудника милиции ранили…
— То-то я смотрю — ты с пистолетиком, — Михаил заметил, что Багетдинов клонится вбок. — Но-но-но! Ты смотри, держись! Я живо!
— Ничего… я полежу… мне так легче… Слышь, эй!..
— Ну, чего? — недовольно обернулся Тыбинь, зашагавший уже на огонек приемного покоя.
— Повезло мне, что ты шел… Спасибо…
* * *
Когда Старый вернулся к своей машине, доведенный до отчаяния стажер, свесившись из салона за борт, справлял малую нужду в забавной и неудобной позе.