– Так что с отцом? – сказал я как можно спокойней.
Она подошла к подставке, взяла в руки указку и сжала ее в пальцах, словно стараясь переломить.
– Или боярин опять все напутал? – усмехнулся я.
– Нет. Не напутал Претич. – Она помолчала, а потом спросила холодно: – А почему ты не спрашиваешь, зачем я тебя вызвала?
– Соскучилась, наверное, – пожал я плечами.
Рассмеялась она на мои слова.
– Некогда мне было скучать, – сказала.
– Так чего же тебе от меня надобно?
– Какие наречия тебе известны?
– Чешское, свейское, булгарское, хазарское, понимаю и немного говорю по-печенежски, – перечислил я.
– А греческий знаешь?
– Нет, – признался.
А сам все понять пытаюсь, чего это она задумала.
– Жаль, что не знаешь, – вздохнула Ольга.
– Что? Книгочей тебе понадобился?
– Я как-нибудь справлюсь. – Она закрыла книгу, провела кончиками пальцев по сафьяну переплета. – Ну-ка помоги, – на сундук кивнула. – Крышка у него тяжелая. Трудно самой поднимать.
Я подошел, поднял притвор, заглянул в сундук и подивился. Весь скрынь до самого верха был заполнен книгами.
– Ого!
– Утешение мое, – сказала княгиня и с бережением положила книгу в сундук. – Затворяй, – и тяжелый притвор встал на место.
– Помнишь Серафима?
– Попа Козарского? – улыбнулся я, вспомнив, как он, испугавшись моего кинжала, жадно пил кровь Христову в потаенной клетушке церкви Ильи.
– Это он мне книги из Царь-города привез. Читаю, вот, и радуюсь.
– Про Бога ромейского?
– С чего ты взял?
– Но ведь греки либо торгуют, либо про Иисуса своего всем сказки рассказывают.
– И среди них разные люди есть. Вон, – посмотрела она на сундук, – Аристофан у них такие забавные сказки сочинял. Я читала, так до слез смеялась.
Поглядел я на нее, а потом спросил:
– Так чего же ты от меня хочешь?
– Хочу, – наконец-то улыбнулась княгиня, – чтобы ты с Серафимом подружился.
– А ты знаешь, что поп этот с василисом своим переписывается? И все, что здесь, в Киеве, делается, он ему в подробностях докладывает?
– Конечно, знаю, – сказала она. – Или ты думаешь, что только ты у нас умом не обижен?
– Значит, мне за ним пригляд вести нужно?
– Нет, – качнула она головой. – Для пригляда другие найдутся.
– Тогда зачем…
– Чтобы греческий выучить, – она досадливо скривила губу и пристально посмотрела на меня, будто стараясь понять – вправду я такой дурачок или только прикидываюсь?
– В Царь-город меня отправить хочешь? – спросил я ее.
– Ты пока учи, а там видно будет. Сроку тебе даю полгода. Справишься?
– Коли ты слово свое сдержишь, так и я не подведу.
– Мое слово крепкое. Ступай, да до поры до времени язык за зубами держи. И чтоб через полгода ты по-гречески лучше самого Серафима изъясняться мог.