– А что, суд уже состоялся?
Маленькие глазки священника расширились от изумления, затем зло сузились, и он громко, не скрывая своего раздражения, ответил:
– Это вас не касается. Занимайтесь своими делами, сэр.
Брок подошел к девушке и, опустив руку на ее плечо, громко произнес:
– Я беру ее под свою защиту. – Обернувшись к пастве, он спросил: – Вы кто – судьи или присяжные заседатели? – Под его гневным взглядом некоторые опустили голову.
С налившимся кровью лицом преподобный Энтвистл возвел палец к потолку:
– Там есть высший судия!
– Мэри, – негромко сказал Брок девушке, – мы уходим отсюда. – Она молча кивнула, хотя в ее глазах читался страх.
Пока они шли к выходу, их сопровождала полная тишина – прихожане были потрясены вызовом, который какой-то незнакомец осмелился бросить служителю Господа.
У двери Брок на мгновение задержался и обернулся в зал:
– «Абсолюшен» означает «прощение». Похоже, этот город был назван неправильно.
Крепко держа Мэри за руку, Брок вывел ее на улицу. Дождь все еще лил, и Брок накинул на девушку свой плащ. Наградой ему была благодарная улыбка.
– Пойдемте. Моя лошадь стоит в конюшне. Я отвезу вас домой.
Она вдруг отпрянула, как мул, которого тянут вброд через бурную реку.
– Я не могу вернуться домой, мистер. Отец выгнал меня. Он сказал, что, если я еще появлюсь в его доме, он возьмет ружье и убьет меня. А больше мне идти некуда.
Брок озадаченно посмотрел ей в лицо:
– И во всем городе нет ни одной семьи, которая могла бы вам помочь?
Она грустно покачала головой:
– Никого. Фитцсиммонсы позаботились о том, чтобы со мной никто даже не разговаривал. Они сплетничают обо мне по всем закоулкам. – Ее глаза вдруг наполнились слезами. – Говорят, что я шлюха. Но это не так. Бобби Фитцсиммонс говорил, что любит меня. И говорил, что женится на мне. Я пыталась скрыть, что у меня будет ребенок, и перешила свое платье, но отец как-то зашел в мою комнату, когда я переодевалась. Это он попросил священника подвергнуть меня публичному наказанию и сказал, что я опозорила его перед всем городом.
«Ему следовало бы приложить свои руки к шее Бобби Фитцсиммонса, – подумал Брок. – Это было бы правильнее».
– Все равно идем в конюшню. Когда доберемся до сухого места, сможем все обдумать спокойно.
Хэнка Брустера в конюшне не оказалось, и Брок усадил Мэри на кучу сена. Глядя на эту маленькую фигурку с двумя подчеркивающими ее молодость светлыми косичками, Брок почувствовал к ней щемящую жалость, как к непутевой сестренке, попавшей в беду.
– Даже и не знаю, как вам помочь, мисс Уинслоу. Я не успел заказать себе комнату в гостинице, а на улице льет как из ведра. Хотелось бы сделать для вас что-то нужное, но мне в голову не приходит, что именно.