Вдобавок к своим злоключениям В. Н. Львов, посаженный под арест в Зимнем дворце и охраняемый двумя часовыми, «с негодованием слушал, как за стеной в соседней комнате императора Александра Третьего торжествующий Керенский, довольный успешным ходом своего дела, распевал без конца рулады и… не давал ему спать».
С этого момента, по мнению Милюкова, поступками Керенского руководила не логика, не государственные мотивы, а неудержимый порыв страстного борца за собственную власть.
Кроме других побуждений играло роль и мстительное желание унизить Корнилова, посмевшего предложить ему пост министра юстиции. «Неужели вы думаете, что я могу быть министром юстиции у Корнилова?» - высокомерно бросил он Львову.
В печати была оглашена радиограмма Керенского. Из предыдущей главы мы знаем, что в этой радиограмме Керенский оповещал «всех», что 26 августа генерал Корнилов прислал к нему бывшего члена Государственной думы В. Н. Львова «с требованием передачи Временным правительством генералу Корнилову всей полноты гражданской и военной власти»; что действиями Корнилова руководило желание установить в стране государственный строй, противоречащий завоеваниям революции; что для спасения родины, свободы и республиканского строя Временное правительство уполномочило его, Керенского, принять решительные меры против генерала Корнилова и т. д.
Одновременно за подписью Керенского был разослан призыв к железнодорожникам приостановить движение к столице корниловских войск, а в случае надобности разбирать железнодорожные пути и устраивать крушение поездов.
А войскам Петроградского гарнизона был дан приказ, где говорилось, что «генерал Корнилов, заявлявший о своем патриотизме, теперь на деле показал свое вероломство. Он взял полки с фронта, ослабив его сопротивление нещадному врагу-германцу, и все эти полки отправил против Петрограда».
На эту тему удачно съязвил Лев Троцкий. «Керенский, - писал он, - благоразумно умолчал о том, что войска были сняты с фронта не только с его ведома, но и по его непосредственному приказанию, чтобы расчистить тот самый гарнизон, которому он теперь сообщал о предательстве Корнилова».
Керенский призывал войска доказать верность «свободе и революции» и проявить стойкость в защите «правительства революции».
Курьез положения заключался в том, что, отстранив генерала Корнилова от должности, провозгласив его мятежником, изменником, открывшим фронт немцам, Керенский оставил в руках этого «предателя» оперативное руководство всеми армиями.
Подозревая во враждебных к себе отношениях все несоциалистические круги, Керенский открыто пошел за поддержкой и помощью к Петроградскому Совету рабочих и солдатских депутатов.