— Ты слишком к себе строга, — сказал он, отламывая следующий кусок.
— Я честно призналась тебе, что не умею готовить. — Она могла отлично управлять агентством. Но в домашнем хозяйстве была абсолютной бездарью. — Сама не знаю, что толкнуло меня на приготовление пиццы. Но рецепт на упаковке показался совсем простым.
— Знаешь, в следующий раз не пытайся его улучшить. Добавление кардамона было смелым экспериментом.
— В следующий раз, когда ты захочешь пиццу, позволь мне просто позвонить, чтобы ее доставили на дом.
— Как хочешь. Но, по-моему, ты можешь стать замечательной поварихой. Ты умная. Организованная. У тебя есть хватка. Как у питбуля.
— Спасибо.
— Я только хотел сказать, что ты не из тех женщин, которых легко напугать. Если я раньше еще сомневался, то теперь знаю это наверняка.
— Фицпатрик, по-моему, пицца как-то повлияла на твои мозги. Сегодня вечером я билась в истерике, помнишь?
— Да, ты боялась. Пару минут. Да и кто бы не испугался? Но ты не поддалась своему страху, как сделали бы большинство людей. Ты встречаешь опасность лицом к лицу.
Он был почти прав, если не учитывать, что ей и близко не хотелось встречаться лицом к лицу с опасностью, исходящей от Райана. Клеа посмотрела на кольцо у себя на пальце, вспоминая его предложение считать их помолвку настоящей. Ей так хотелось принять его предложение! Но она боялась. Боялась той боли, что обязательно придет, когда Райан покинет ее. Однажды она уже пережила подобную потерю, которая едва не погубила ее. Что-то подсказывало Клеа, что если она проиграет с Райаном, то ей уже никогда не оправиться.
— Я тебе искренне благодарна за признание моих талантов. Но в будущем я планирую заниматься только бизнесом, а домашний фронт работ оставить своим сестрам.
Он был разочарован. Клеа поняла это по его взгляду, и сама удивилась, как это ее расстроило. В молчании он доел последние два куска пиццы, выпил кофе, а потом встал.
— Раз уж ты готовила, я помою посуду.
— Это честно.
Но ей все равно пришлось ему помочь. Через несколько минут стол был чист, тарелки помыты и убраны в шкаф.
После того, как Райан переговорил с прибывшим охранником, Клеа проводила его в гостевую комнату.
Она торопливо показала ему, где взять простыни, полотенца, мыло.
— Думаю, ты найдешь здесь все, что тебе понадобится, — сказала она и повернулась, собираясь уйти.
Но Райан взял ее за руку, и Клеа замерла на месте. Стояла как зачарованная, когда он склонился к ней и коснулся губами ее губ. Нежно и трепетно, словно крылышко бабочки. От этой мимолетной ласки веки ее сами собой опустились. Клеа раскрыла губы, и его язык скользнул меж них, сплелся с ее языком, затеяв чарующий медленный танец. Вес ее чувства обострились. Его губы хранили вкус кофе, одиночества и ожидания. И его одиночество отзывалось внутри нес, резонировало с ее собственным одиночеством, с надеждами и желаниями, которые она, казалось, похоронила много лет назад и поклялась никогда больше не оживлять. И все же не устояла перед затопившей се волной. Она чувствовала, как под ее пальцами бьется его сердце, как страстно прижимается к ней его сильное твердое тело. Опасность. Он слишком опасен, сказала она себе и отпрянула.